Жителя Черкесска Николая Зубятова знают как талантливого живописца, резчика по дереву, иконописца, альпиниста-скалолаза. В его жилах течет кровь русских и польских дворян Зубатовых, Ястржембских, Годлевских, а по материнской линии – купцов и промышленников Ефремовых.
Жизненная и творческая биография Николая Юрьевича богата и увлекательна. Род Зубятовых, точнее – Зубатовых, – известный всей России очень древний род. В Москве в начале XX века большой популярностью пользовался театр деда Николая Юрьевича, Николая Владимировича Зубатова, у которого в доме бывали Есенин и Маяковский.
Сам Николай Юрьевич родился в Сибири, в городе Кемерово. Рисовать он начал в два года, впервые увидев грохочущий паровоз, который ошеломил его. Дома он нарисовал этот поезд, удивив родителей правильной геометрией рисунка: и квадрат, и круг были не детскими расползающимися линиями, а правильными и узнаваемыми, прямоугольные вагончики бежали друг за другом, из трубы валил дым.

Жителя Черкесска Николая Зубятова знают как талантливого живописца, резчика по дереву, иконописца, альпиниста-скалолаза. В его жилах течет кровь русских и польских дворян Зубатовых, Ястржембских, Годлевских, а по материнской линии – купцов и промышленников Ефремовых.
Жизненная и творческая биография Николая Юрьевича богата и увлекательна. Род Зубятовых, точнее – Зубатовых, – известный всей России очень древний род. В Москве в начале XX века большой популярностью пользовался театр деда Николая Юрьевича, Николая Владимировича Зубатова, у которого в доме бывали Есенин и Маяковский.
Сам Николай Юрьевич родился в Сибири, в городе Кемерово. Рисовать он начал в два года, впервые увидев грохочущий паровоз, который ошеломил его. Дома он нарисовал этот поезд, удивив родителей правильной геометрией рисунка: и квадрат, и круг были не детскими расползающимися линиями, а правильными и узнаваемыми, прямоугольные вагончики бежали друг за другом, из трубы валил дым.
С тех пор рисование стало его любимым занятием, которое он не бросал ни в школе, ни на заводе, ни в армии. Служил Зубятов в воздушно-десантных войсках, прыгал с парашютом на Кавказские горы. Потом, увлекшись альпинизмом и скалолазанием, прошел по этим горам многие километры от Черного моря до Каспийского и понял: нет гор красивей и живописней, чем в Карачаево-Черкесии. По признанию Николая Юрьевича, он влюбился в Кавказ в 14 лет, и эта любовь перетекла в его творчество.
Писал он сначала акварелью, потом маслом. Дело в том, что акварель ошибок не прощает, масло же позволят ошибаться, переписывать заново. Художник работает в жанре пейзажной живописи, где основным предметом изображаемого является природа. Для его картин характерны обостренный психологизм, реализм, граничащий с натурализмом, и где-то трагический взгляд на действительность. Картины Зубятова – это не только стремление добиться гармоничного и неискаженного изображения, но и восприятие природы через краски и через тонкие мембраны души.
К слову, о душе. Несколько лет назад Николай Юрьевич занимался иконописью, и до сих пор находятся в Никольском соборе города Черкесска написанные им иконы и вырезанные под иконы подставки.
Резьба по дереву, художественная обработка дерева – еще одно увлечение Зубятова. Дома у него – большое разнообразие вырезанных из дерева изделий и абстрактных фигур. К абстракции Зубятов относится как музыкант к джазу, используя в резьбе по дереву любую возможность импровизации. Это могут быть как сугубо утилитарные предметы, как-то: резные наличники, подсвечники, светильники, чаши, деревянные ложки, разделочные доски в виде рыбки или грозди винограда, заколки для волос… Это и предметы кухонной утвари, сюжет для которых взят из русского фольклора и народных сказок, и выполненные с большим юмором и фантазией. Например, скульптурная солонка в виде сторожа, заряжающего ружье солью. Или деревянная скульптурка согбенной старухи с клюкой, которая называется «старая перечница». Или шкатулка в виде ноги снежного человека. Или пепельница «старый лапоть». Но особо впечатляет пепельница в виде разверстой могилы, на краю которой выжидающе сидит смерть с косой. И подпись с одного краю пепельницы: «Кури, я жду». Пробирает сильнее, чем «Минздрав предупреждает».
Каждая работа Зубятова – это не только образ, но и характер. Например, страшная, на первый взгляд, маска с совьими глазами, которая не столько пугает, сколько веселит. Или лукавый Мефистофель с лживым и недобрым прищуром. Кстати, эту скульптуру мастер вырезал из дерева, в которое ударила молния. Местами сожженное до черноты дерево словно символизирует огонь преисподней, куда может завести дружба с лукавым… Хотя человек и так грешит самозабвенно. Поэтому в знак предостережения мастер вырезал жуткое получеловеческое создание: «Если мы будем безобразничать на земле, то превратимся вот в такие существа».
Собственно, любовь к природе и предупреждение о грядущем катаклизме являются лейтмотивом творчества художника: горько и больно видеть, как уничтожается человеком уникальная природа Кавказа. Картина Николая Юрьевича «Последнее дерево на южной окраине Черкесска» – это символ, напоминание, назидание, предупреждение. Это картина пропасти, грозящей человечеству. Мольба о помощи не только природы, но и человека, который не только прочувствовал ее, но сам стал частью природы, влился в нее, стал ее первоматерией. Единение с природой, оживление, очеловечивание ее элементов не только обогащает творчество Зубятова, но и придает ему особое значение и настроение, иногда трагическое, а иногда сказочное, но всегда – актуальное, проникновенное…
Сегодня, несмотря на болезнь сердца и случившийся два года назад инфаркт, Николай Юрьевич продолжает писать. Да, трудно нести тяжелый этюдник, идти в любимые, воспетые им на холсте горы, но работу он не бросает. Результат – новые картины: «У Цветочного озера в Домбае», «Кичкене-Кол», «Дочки-матери», «Гора «Больше»… А в мечтах живописца – провести еще одну персональную выставку.