Имя заслуженного работника здравоохранения КЧР, врача-ортодонта Азы Джириковой давно стало для жителей г. Карачаевска и Карачаевского района нарицательным обозначением таланта, профессионализма, красоты.
В свое время после окончания стоматологического факультета Ставропольского мединститута ей, блестящей студентке, предлагали учебу в аспирантуре, но она отказалась. Да и так ли уж всех тянет в науку? Сказал же ей родной дядя Аскер Харунович Джириков, прекрасный стоматолог, благодаря которому Аза и определилась с выбором профессии, что при современной постановке работы – всевозможные совещания, конгрессы, литература – есть полная возможность идти в ногу со временем, оставаясь врачом даже в каком-либо райцентре или маленьком городке. И она начала работать в стоматологической поликлинике г. Карачаевска…
– Начнем с простого. Кто из нас не знает, что такое зубная боль? Когда она пронзит тебя раскаленным добела острием, все остальные страдания, минувшие или возникшие в то же самое мгновение, блуждают от тебя на расстоянии сотен световых лет. Боль так мучает и пугает человека, что он на глазах превращается в страдальца с перекошенным лицом и дрожащими от страха коленками.
Имя заслуженного работника здравоохранения КЧР, врача-ортодонта Азы Джириковой давно стало для жителей г. Карачаевска и Карачаевского района нарицательным обозначением таланта, профессионализма, красоты.
В свое время после окончания стоматологического факультета Ставропольского мединститута ей, блестящей студентке, предлагали учебу в аспирантуре, но она отказалась. Да и так ли уж всех тянет в науку? Сказал же ей родной дядя Аскер Харунович Джириков, прекрасный стоматолог, благодаря которому Аза и определилась с выбором профессии, что при современной постановке работы – всевозможные совещания, конгрессы, литература – есть полная возможность идти в ногу со временем, оставаясь врачом даже в каком-либо райцентре или маленьком городке. И она начала работать в стоматологической поликлинике г. Карачаевска…
– Начнем с простого. Кто из нас не знает, что такое зубная боль? Когда она пронзит тебя раскаленным добела острием, все остальные страдания, минувшие или возникшие в то же самое мгновение, блуждают от тебя на расстоянии сотен световых лет. Боль так мучает и пугает человека, что он на глазах превращается в страдальца с перекошенным лицом и дрожащими от страха коленками.
– Но разве есть такая боль, которую стоило бы терпеть, – искренне недоумевает Аза (ну, не могу я ее величать по отчеству по двум причинам: во-первых, знаем друг друга более 30 лет, во-вторых, она настолько хрупка, нежна и обаятельна, что более похожа на юную балерину, нежели на представителя какой-либо другой профессии, проработавшего в ней более 30 лет), – тем более сейчас, когда человечество научилось от нее избавляться?
Интересно иногда бывает сопоставлять факты. Во времена нашей молодости основным анестетиком был всем известный новокаин, который по сути был очень слаб. От него сразу же отказались, насколько мне известно, почти все страны мира, кроме России. Потом в моду вошел лидокаин. Со временем стало известно, что если анестезирующую активность анестетика взять за единицу, то у новокаина эта активность равна была единице. У лидокаина – четырем. Потом в ход пошли ультракаин и так далее с активностью в пять-семь единиц. Почувствуйте разницу! Пациенты впервые признали, что им не так уж и больно, а иные, как Сальма Акбаева, и вовсе ее не чувствуют. Сальме Акбаевой всего восемь лет, и она исправляет у Азы Султановны прикус, но боже, сколько в ней спокойствия и безмятежности, словно не на прием к стоматологу пришла, а в магазин игрушек.
– Не боишься? – спрашиваю ее.
– Нет. А чего бояться? Сейчас Аза Султановна спросит, как я учусь, что мне нравится больше в школе, затем рассмотрит каждый мой зубик и незаметно для всех станет лечить меня…
То, что в стоматологии произошли разительные перемены, видно невооруженным глазом. Появились хорошие инструменты, качественные материалы и новые методы профессиональной профилактики. Но любой, самый продвинутый стоматологический кабинет, в котором есть современные анестетики, пломбировочные материалы и так далее, сам по себе не является гарантом качественного лечения. Важно, кто в нем работает. Так вот, зубоврачебный кабинет, в котором принимает Аза, поражает чистотой, обилием дорогих приборов, инструментов, лекарств. За годы работы она научилась всему – может лечить зубы, удалять, отбеливать, удалять налеты и зубной камень, очищать межзубные промежутки и зубодесневые карманы. Не зря коллеги и пациенты утверждают, что ей подвластны все стоматологические специальности, что она работает над каждым зубом, как реставратор над фреской, – бережно, аккуратно.
В последние годы Джирикова – специалист, который не только осуществляет исправление прикуса, лечит «кривые» зубы и устраняет факторы, провоцирующие это, но я бы в первую очередь назвала ее врачом-гигиенистом. Прежде чем приступить к непосредственной своей работе, она осмотрит тщательно каждый зуб для того, чтобы обнаружить, есть ли у пациента кариозные полости и воспаления десен, какая-либо неровность или расщелинка, трещинка, надлом, ибо все это очаги скопления бактерий…
– А как иначе? Ведь это всевозможные источники инфекции и неприятного запаха. А несвежее дыхание ничем не перебьешь – ни жвачкой, ни зубной пастой. В Америке, например, посещать дантиста два раза в год давно стало национальной традицией.
– Да, но если зубы не беспокоят?
– Все равно, если вы редко бываете у стоматолога, то это говорит не о здоровье ваших зубов, а об обыкновенном невнимании к себе, точнее, о безответственном отношении к своему здоровью.
– Аза, недавно в Интернете вычитала, что ортодонтов – их, кстати, именуют в стоматологическом мире самыми элитными врачами – можно найти только в высококлассных стоматологических поликлиниках.
– Смею уверить, именно таковой наша поликлиника и является. Во многом, конечно же, все зависит от профессионализма главного врача Сапара Катчиева, и если хотите, от его нравственности, инстинктивной человечности, предприимчивости, которая заставляет его искать способы приобрести оборудование, материалы, лекарства, способные избавить людей от зубной боли, дать возможность им «щеголять» здоровыми зубами, красивыми удобными протезами, обворожительной голливудской улыбкой и так далее. Это выгодно и морально, и материально. Словом, благодаря его усилиям поликлиника «подверглась» впервые – я работаю здесь с 1981 года – мощному техническому перевооружению…
– Когда позади столько лет и невероятное множество пациентов, наверное, есть что вспомнить. Были случаи, о которых никогда не забудешь?
– Да сколько угодно! В первый год работы, например, на прием привели – именно привели – огромного детину. Он сел и тут же покрылся испариной. И немудрено, зуб был сильно запущен. Когда он увидел, кто его будет пользовать, он чуть сознание не потерял: «Эта пигалица?» «Эта пигалица», то бишь я, потом столько дифирамбов услышала и столько букетов от него получила, что не передать словами…
– Дожидаясь окончания приема, имела возможность убедиться, сколь разновозрастна очередь твоих пациентов. Я почему-то думала, что ортодонт все больше с детьми дело имеет.
– Детей у меня на приеме бывает, конечно, значительно больше, что налагает на меня большую ответственность, потому как для большинства детей носить брекеты, чтобы исправить аномальное расположение зубов, – это большой стресс, и надо уметь справляться с их тревогами. Но если малышей приводят, чтобы не допустить аномалии развития зубов, то многие взрослые желают улучшить эстетический зубной ряд. Как правило, это люди, желающие поставить протезы. В связи с этим хочется отметить, что таких пациентов у нас очень много. И опять-таки, в развитых странах, таких как Швейцария, Австрия, потеря одного зуба человеком в возрасте до 55 лет считается чрезвычайным происшествием, у нас же проблемы протезирования после 30 лет стоят практически перед каждым. Потому что единственной панацеей от зубной боли долгое время был мышьяк, удаление зуба, чреватое дефектом передвижения зубов на место отсутствующего. Через одного страдают пациенты и заболеванием десен, которые, собственно, и держат зуб в «ежовых рукавицах»… А качественное протезирование, как правило, невозможно без ортодонтического вмешательства.
– Но это же по идее люди так называемой группы риска?
– Естественно, пожилой человек – это проблемный пациент, среди них часто встречаются постинфарктники, страдающие сахарным диабетом, ишемической болезнью… Поэтому первым долгом стараемся успокоить таких пациентов перед стоматологическими манипуляциями. Выясняем, чем болеет пациент, с какими лекарствами дружит, а какие его организм не переносит, и так далее. Анестезия словом – тоже очень важно, как и индивидуальный подход к каждому больному.
– Аза, скажи, пожалуйста, есть у нас сейчас такие эффективные анестетики, что можно сказать пациенту: не бойтесь, ничего не почувствуете.
– Если вам кто-то это скажет – не верьте. Уровень психоэмоционального напряжения у каждого пациента разный. Иной так боится, что не дает сделать анестезию правильно. И, конечно, нельзя сбрасывать со счетов особенности иннервации зуба. Потому даже у самых лучших врачей эффект анестезии доходит до 97-98 процентов. Стопроцентной анестезии не бывает еще и потому, что существуют анатомические особенности челюстно-лицевой области, когда обезболивание сделать сложно. Но мы стремимся к хорошему обезболиванию. Во всяком случае, моя профессиональная ответственность очень высока.
И это правда. О ее виртуозной технике, гениальной врачебной интуиции, умении продиктовать свою волю там, где нужно, мощной энергетической подпитке пациентов не говорит в клинике только ленивый. К такому врачу не страшно пойти на прием и не страшно доверить свое здоровье и, если хотите, свою улыбку…

НА СНИМКЕ: Аза УЗДЕНОВА (ДЖИРИКОВА) и ее

жизнерадостная пациентка Сальма АКБАЕВА.