«Корни наши – маринские»

27 июня в 09:33
11 просмотров

– Ання, ты рассказывай, а я буду записывать в тетрадь…
– А я включу диктофон в телефоне…
– Не мешайте, я буду фотографировать бабушку…
Окруженная внуками и правнуками, 80-летняя Мамур Ахматовна Чичханчиева (в девичестве Коркмазова) задумчиво смотрит на юную поросль и в их чертах находит сходство – где-то со своими родителями, где-то – с братьями и сестрами. И она хорошо дает себе отчет в том, что сегодня является, пожалуй, единственным знатоком родословной этих детей, которой они должны гордиться. Детям, хотя они и учатся в разных школах республики, дали задание на лето собрать материалы о вкладе дедов в становление и развитие Карачаево-Черкесской автономной области. Аккурат к осени, в преддверии празднования 95-летия образования КЧАО.

– Ання, ты рассказывай, а я буду записывать в тетрадь…
– А я включу диктофон в телефоне…
– Не мешайте, я буду фотографировать бабушку…
Окруженная внуками и правнуками, 80-летняя Мамур Ахматовна Чичханчиева (в девичестве Коркмазова) задумчиво смотрит на юную поросль и в их чертах находит сходство – где-то со своими родителями, где-то – с братьями и сестрами. И она хорошо дает себе отчет в том, что сегодня является, пожалуй, единственным знатоком родословной этих детей, которой они должны гордиться. Детям, хотя они и учатся в разных школах республики, дали задание на лето собрать материалы о вкладе дедов в становление и развитие Карачаево-Черкесской автономной области. Аккурат к осени, в преддверии празднования 95-летия образования КЧАО.
– Корни наши – маринские, дети, помните об этом. Ваш прадед, мой отец, Ахмат Ибраевич Коркмазов, был одним из тех, кто организовывал колхозы в Верхней Маре в 30-е годы ушедшего века и сам являлся председателем колхоза. Он сделал все, от него зависящее, чтобы землякам жилось лучше, – начинает свой рассказ мать шести дочерей, подаривших ей 20 внуков и 25 правнуков. – Самоучкой мой отец постиг грамоту, писал на русском и арабском языках… Он жил в удивительное время, когда, оказавшись в водовороте невиданных доселе событий, человеку, которому было суждено оказаться на гребне, приходилось самому всё постигать на лету…
Видимо, Мамур Ахматовна имела в виду и ту судьбоносную для колхозного движения Карачая областную партконференцию 1932 года, на которой побывал и её отец как один из видных лидеров коллективизации. Конференция подтвердила, что в высокогорной животноводческой части области решающей задачей являлось завершение производственного кооперирования крестьянства на основе сплошной коллективизации и «раскулачивания единоличников». В постановлении конференции намечались меры по организационно-хозяйственному укреплению колхозов, подъёму урожайности в земледелии. И поскольку пахотных земель не хватало, многие колхозы были наделены участками, иначе – «прирезками», которые находились за Баталпашинском. В Маре к 1935 году действовали колхозы «Большевик», «Тельман», «Киров», «Берия». Однако отрадные успехи тружеников были омрачены репрессиями…
…Мы с Мамур Ахматовной сидим в уютной гостиной, рассматривая альбом с чудом сохранившимися в годы депортации фотографиями довоенных лет. Она только что проводила внуков, которые, выпытав у бабушки нужную им информацию, разошлись по домам. В альбоме немало «азиатских» фотографий, где юная Мамур больше запечатлена за работой в колхозном поле в далёкой Киргизии. В ноябре 1943 года, когда забирали с поля знаменитых прирезок карачаевскую молодёжь, которая собирала урожай кукурузы, в «студебеккере» вместе с другими оказались и её старший брат Джагапар с сестрёнкой Зухрой. Потерявшись в трагической круговерти на дорогах депортации, они оказались в Казахстане. И только по прошествии нескольких месяцев Ахмату Коркмазову удалось поехать в Казахстан и разыскать своих детей, в том числе и чужих, среди которых были Кундуз Кущетерова, Разият Болатчиева, Мекка и Магомед Чагаровы и другие, которых он также привёз к их родителям. К сожалению, 18-летняя Зухра Коркмазова скончалась на чужбине от болезни.
– Нас у отца с матерью было восемь детей: Джагапар, Зухра, Марджан, Хызыр, я, Эльмырза, Каитбий, Идрис. Когда мы оказались в селе Военно-Антоновка Фрунзенской области, отцу доверили отару овец, которая находилась в горах Сусамыра, – продолжает Мамур Ахматовна. – Его помощниками были киргизы, которые долгими вечерами под звуки домбры пели или читали киргизский эпос «Манас». Говорили, что в нём свыше 1000 куплетов. В Киргизии в те годы проводились состязания чтецов «Манаса», и мой отец изучил его в совершенстве…
Исполнение куплетов «Манаса» начал самый почтенный киргизский акын. Исчерпав свои познания, он передал слово следующему. Наконец очередь дошла до Ахмата. И когда карачаевский чабан начал читать киргизский эпос – где-то речитативом, где-то декламацией, все присутствующие были поражены его познаниями. И, безусловно, первое место было присуждено ему, а в качестве приза он получил нарядный халат, шапку и барана. Последнего по дороге домой Ахмат отдал многодетной вдове, чей муж погиб на фронте…
– На чужбине мой старший брат Джагапар уже с юности львиную часть забот о семье взял на себя. Он был очень добрым, внимательным и по отношению к землякам, ведь многие семьи остались без мужчин. Джагапар добивался продовольственных пайков для семей фронтовиков, всячески поддерживал их. Джагапар был очень силён физически, и в Киргизии отличался на состязаниях в национальной борьбе на поясах. И каждый раз, когда он одерживал победу, это здорово вдохновляло земляков…
…Я хорошо помню Джагапара Ахматовича – он часто приезжал к моему отцу Аскеру Кочкарову, который ценил в этом добродушном маринце его геном лидерства – умение позвать за собой, вдохновить идеей. А еще Джагапар Ахматович обладал завидной предпринимательской жилкой и чувством ответственности. По возвращении на родину в 1957 году он окончил торговый техникум в Саратовской области и долгие годы возглавлял областную заготконтору. Многим землякам он помог поначалу обустроиться на родине.
Судьба свела Джагапара с Виктором Данковым, главным врачом санатория авиации г. Ессентуки. Данков попросил его показать Домбай и Теберду космонавту Валентине Терешковой, которая приехала вместе с вдовой космонавта Александра Волкова на отдых. И, разумеется, для семьи Коркмазовых это стало большой честью. Ведь тогда, в 1977 году, первая в мире женщина-космонавт у нас, в КЧАО, – это было чем-то немыслимым. Да почти на уровне Леонида Ильича Брежнева, к примеру… И, разумеется, Джагапар Коркмазов с супругой Патией постарались показать гостьям Карачаево-Черкесию во всей красе. Они посетили Теберду, Домбай, зашли в кафе «Гаралы», что рядом с нарзанным источником в Маринском ущелье. После поездок по живописным ущельям Терешкову вместе с её попутчицей привезли домой угоститься хычинами, шашлыками, айраном – всем, чем богат горский стол. Мало того, весть о том, что у Коркмазовых гостит Терешкова, облетела почти весь Черкесск, и к вечеру у ворот их дома собралась приличная толпа, у многих в руках были цветы. Народ хотел видеть высокую гостью и просил, чтобы она вышла к ним…
– Неповторимая красота родных мест, благородные и высоконравственные обычаи наши, преданность дружбе – это то, что всегда отличало маринцев, – продолжает рассказ почтенная мать большого семейства. – И об этом я всегда напоминаю подрастающим правнукам. Из поколения в поколение передаётся сказ о старшине аулов Маринского ущелья Кючуке Блимготове. Зная, что население Нижней и Верхней Мары составили переселенцы из Учкуланского ущелья, на сходах и в отдельных беседах он говорил о том, что маринцы должны всегда предлагать хлеб-соль и даже кров путнику, когда он проезжал мимо в Кисловодск на арбах. Самым гостеприимным землякам старшина прибавлял земли из запасов. Да, после возвращения на родину маринцы обосновались в разных местах – Чапаевском и Пристани, Холодном Роднике и Койдане, Черкесске и Карачаевске, но чувство единения, кровной связи, особенно у старшего поколения, незыблемо и прочно по сей день…
Со своим мужем Адрахманом Чичханчиевым Мамур Ахматовна создала семью в Киргизии в феврале 1957 года. Старшая их дочь Зухра родилась уже в Нижней Маре, за ней последовали Зарема, Земфира, Римма, Люба, Фатима. Адрахман Муссаевич в обоих аулах Мары проработал около полувека ветфельдшером, снискав уважение земляков своим высоким профессионализмом, надёжностью и преданностью избранному делу. Работая в совхозе «Маринский», неоднократно поощрялся почётными грамотами Министерства сельского хозяйства СССР, ведомственными медалями. К тому же он славился как отменный пчеловод и щедро делился опытом с начинающими пасечниками, досконально зная фазы цветения медоносных трав. Обладая прекрасным голосом, А. Чичханчиев входил в состав мужской вокальной группы «Эжиу» Нижнемаринского СДК и всегда был в центре всех культурно-массовых мероприятий. Уйдя их жизни в 2010 году, этот замечательный человек оставил о себе достойную память.
Слушаю бесхитростный рассказ этой славной женщины, немало повидавшей на своём веку, и с чувством уважения оцениваю, с какой любовью она говорит о земляках-маринцах, добрая половина которых, конечно, родственники – близкие и дальние. Но разве в этом суть? Её дочь Римма, словно угадав мои мысли, обмолвилась: «Когда мама рассказывает и нам, и нашим детям о земляках, кажется, что её слова могут дойти до небес. Ведь с её рассказами в наше сознание входит безмерное чувство любви к малой родине…»
– В нашей семье по праву гордятся участницей Великой Отечественной войны, бесстрашным военфельдшером Фатимой Алимовной Чичханчиевой. Она доводилась моему мужу двоюродной сестрой и была на десяток лет старше меня, – рассказывает Мамур Ахматовна. – Поэтому в Верхней Маре я росла с убеждением, что надо быть во всём похожей на Фатиму, студентку Микоян-Шахарского фельдшерско-акушерского училища. О ней в двух маринских аулах говорили: далеко пойдёт!
Что ж, предсказания даже случайных людей оказываются пророческими – маринская девчонка с дипломом Микоян-Шахарского медучилища прошагала дорогами войны пол-Европы в качестве начальника санитарной службы миномётной бригады 132-го полка 11-го дивизиона. И среди её бесчисленных боевых наград ей была особенно дорога главная солдатская – «За отвагу», полученная за бесстрашие и мужество во время боёв за форсирование Керченского пролива. Здесь ценой неимоверных усилий, рискуя собственной жизнью, она вытащила с поля боя под свист пуль нашего лётчика-истребителя.
Подвиг маринской девушки уже давно стал хрестоматийным, о Фатиме Чичханчиевой неоднократно писал и мой отец Аскер Кочкаров в областных, а затем и республиканских газетах. Он часто созванивался по телефону с Фатимой Алимовной, когда она жила в Черкесске, и эта славная его землячка служила для отца ещё и консультантом, когда он собирал материалы о ставшем легендарным Микоян-Шахарском фельдшерско-акушерском училище, чьи выпускники со студенческой скамьи ушли на фронт.
На прощанье Мамур Ахматовна сказала те единственно подходящие к нашему настроению, навеянному как воспоминаниями личного плана (в эти дни исполняется 100 лет со дня рождения моего отца, члена Союза журналистов СССР Аскера Кочкарова, в чьих архивах я черпаю источник для вдохновения и продолжения его дела), так и общенародной памятью:
– Что мы оставим после себя, какую память о нашем времени – вот что важно! Надо воспитывать нашу молодёжь в любви к своему Отечеству и его прошлому. Не всё было так плохо, как преподносят теперь некоторые. Плохое надо отбрасывать, а хорошее приумножать.
Мамур Ахматовна сегодня живет в Черкесске рядом с дочерьми Зухрой, Любой, Земфирой и Фатимой. Римма с семьёй обосновалась в посёлке Мара-Аягъы. Зарема – в селе Коста Хетагурова. Их родовое гнездо на самом пригорке в Нижней Маре никогда не пустует. Сюда по очереди, а часто и все вместе наведываются семьи дочерей Чичханчиевых – посетить родные могилы, подышать упоительным воздухом, ощутить себя частицей этой прекрасной и доброй земли…

НА СНИМКАХ: Мамур КОРКМАЗОВА на свекловичном поле в селе Военно-

Антоновка (верхний ряд, справа), 1955 год; почтенная мать семейства в наши дни.
Фото из семейного архива и автора.

Людмила ОСАДЧАЯ
Поделиться
в соцсетях