Человеческая память уникальна! Она способна запечатлеть многое. Вот и я вспоминаю далекое, милое моему сердцу детство, с которым связано и то, что сегодня меня заставило взяться за перо, – это приближающаяся дата 9 Мая.
…Война прошлась по всем семьям огромной страны, и наша семья не стала исключением. Так, например, несмотря на свой преклонный возраст, мой дед по материнской линии неустанно помогал фронту, работал в тылу.
Хорошо помню рассказ моей бабушки Маржанат о том, как тяжело им далась пешая дальняя дорога из Ростова в родной аул Кош-Хабль. О том, как после изнурительных многодневных работ под Ростовом, где они рыли окопы, возвращались со стёртыми до костей ступнями. Ни одна обувь не могла выдержать таких расстояний.
У бабушки Маржанат была младшая сестра Сакинат – мудрая и образованная женщина, что было редкостью в то время. Помню, как она приезжала к нам со своим внуком Русланом Кишмаховым, который позже стал первым солистом и одним из основат. популярной вокальной группы «Абазинка».

Человеческая память уникальна! Она способна запечатлеть многое. Вот и я вспоминаю далекое, милое моему сердцу детство, с которым связано и то, что сегодня меня заставило взяться за перо, – это приближающаяся дата 9 Мая.
…Война прошлась по всем семьям огромной страны, и наша семья не стала исключением. Так, например, несмотря на свой преклонный возраст, мой дед по материнской линии неустанно помогал фронту, работал в тылу.
Хорошо помню рассказ моей бабушки Маржанат о том, как тяжело им далась пешая дальняя дорога из Ростова в родной аул Кош-Хабль. О том, как после изнурительных многодневных работ под Ростовом, где они рыли окопы, возвращались со стёртыми до костей ступнями. Ни одна обувь не могла выдержать таких расстояний.
У бабушки Маржанат была младшая сестра Сакинат – мудрая и образованная женщина, что было редкостью в то время. Помню, как она приезжала к нам со своим внуком Русланом Кишмаховым, который позже стал первым солистом и одним из основателей популярной вокальной группы «Абазинка». Бабушка Сакинат очень любила домашние чтения. Читала нам рассказы Чехова, других авторов, и во мне, тогдашней первокласснице, уверена, основы любви к литературе заложила именно она.
У сестёр Маржанат и Сакинат (в девичестве Хутовых) был ещё родной брат – ветеран Великой Отечественной войны Эреджиб, которого дети из маленького абазинского аула Кара-Паго называли «одноногий дедушка». Вряд ли знали тогда эти мальчишки и девчонки, как случилось, что дедушка остался без ноги, но я прекрасно помню, как сёстры перечитывали нам, своим внукам, фронтовые письма дедушки Эреджиба, из которых мы узнали про его ранения, про один из страшных дней боев за Сталинград, про то, как он с первых дней войны попал в танковые войска. «Наш дорогой брат сражался не щадя жизни!» – часто повторяли сёстры. Вот только один эпизод из его фронтовой жизни.
…Война была в самом разгаре. От отступления до победных боёв был только один шаг. Казалось бы, отвоевали у фашистов родную территорию, как снова потери. Нелегко было командиру Эреджибу Хутову. И вот получен приказ: «Ни шагу назад! Стоять до конца! Помнить, что за Волгой нет земли, куда могла бы ступить вражеская нога!» Получен приказ, который надо было выполнить любой ценой. И солдаты снова вставали и шли плечом к плечу, образовывая непробиваемую стену ненависти к врагу, огромного желания защитить свою страну и любви к тем, кто остался на родине. И снова откуда-то появлялись силы! Такая бесконечная преданность наших солдат и офицеров Отчизне не раз спасала страну от неминуемой гибели.
Командир Эреджиб Хутов и весь экипаж танка тоже были из тех, для кого защита Родины была первостепенной задачей. Они приняли приказ идти до конца. После нескольких суток боев под Сталинградом танк Хутова был подбит. «Помню, как горел танк, тела моих погибших товарищей были объяты огнём. Я кое-как вылез из танка. Кругом одни трупы красноармейцев и немецких солдат, но бой продолжается. Среди этой жуткой картины бесчисленных трупов я увидел одинокую лошадь, вскочил на неё из последних сил и только успел проехать верхом пару метров, как резкая боль пронзила ногу. А дальше всё было как в тумане. Из-за большой потери крови я потерял сознание».
Это был последний бой танкиста Хутова. И неизвестно, выжил бы он тогда, если бы не один из санитаров, который случайно среди множества трупов спустя некоторое время обнаружил подающего признаки жизни Хутова. Когда Эреджиб пришёл в себя, он лежал на больничной койке в медсанбате, к сожалению, уже без ноги. Как объяснили врачи: за несколько дней, что он пролежал без сознания, началась гангрена и ногу пришлось ампутировать. Так у танкиста Хутова война закончилась у стен Сталинграда лютой зимой 43-го…
Когда Э. Хутов немного поправился, его отправили на долечивание в ростовский госпиталь, откуда затем он вернулся домой.
Говорят, он не любил рассказывать про войну. По своей натуре он был очень веселым, юморным человеком. Шуточные рассказы «одноногого Эреджиба»  до сих пор помнит старшее поколение а. Кара-Паго. Его, как ветерана войны, часто приглашали на встречи с молодежью. Он охотно общался с подрастающим поколением, говорил о патриотизме, о чувстве долга перед Родиной, завещал им беречь мир, но ни одного слова не  сказал о страшных страницах войны.
У Эреджиба Хутова было множество боевых наград, которые хранились в маленьком сундучке его жены Гуагуи, где бережно были завернуты в платок и несколько треугольников с фронта, которые по сей день остаются бесценным наследием и семейной реликвией: «Осень 41-го… Не переживайте, дорогие мои, я жив, здоров, бьем фашистов…», «Мы часто меняем место дислокации, писать некуда… знайте, что сражаемся, увидимся, если Аллах даст!», «Январь 43-го… К сожалению, ранен, теперь танки поедут штурмовать Берлин без меня!», «Весна 43-го… Лежу в госпитале в Ростове…». Такими были скупые строчки с фронта, а за ними стояла беспощадная битва за каждую пядь родной земли, которую они отвоевывали у врага.
Прошло время, затянулась рана у Эреджиба, но нога всегда ныла и напоминала о прошедшей военной молодости. Всевышний не дал ему детей. Они с супругой души не чаяли в племянниках, которые хорошо помнят, как игрались орденами и медалями вместо игрушек. У Эреджиба и Гуагуи всегда было весело и хлебосольно. Глава семейства работал в колхозе, несмотря на инвалидность.
С уходом из жизни первой супруги Гуагуи дома уже всё было не так, как прежде. Появилась вторая жена. Посещения дома любимого дедушки становились все реже и реже. Время пришло, не стало и самого Эреджиба. Усадьбу продали родственники, с кем он проживал последние годы жизни… И хотя духовная связь с милой усадьбой дедушки прервана, но жива память о тех прекрасных солнечных днях, о доме, где всегда царило добро, о цветущем саде, где под сенью фруктовых деревьев резвились и смеялись дети.
Кануло в Лету это сладкое время, когда было тепло на коленях дедушек и бабушек. До сих пор мы помним запах фартуков бабушек, пропитавшихся ароматом теплого хлеба. Этот запах детства посещает, думаю, каждого, кто хоть мало-мальски ценит свое родовое гнездо. Оно всегда зовет, а мы обязаны откликаться на этот зов. Вот и сегодня долг родственника не дает мне покоя. Детская память хорошо сохранила картинки тех лет, когда деревья были большими, когда все наши родственники были еще молоды, полны сил, когда были живы наши деды – солдаты Победы. Этот долг не дает забыть тех, кому мы сегодня обязаны мирной жизнью.

З. КАРДАНОВА,
член Союза журналистов России.
Фото из семейного архива.