После прочтения любого стихотворения остаётся определённое впечатление – неуловимый и в то же время осязаемый флер поэтического слова. Не важен жанр, не актуален стиль – художник интересен своей атмосферностью, способностью создавать живую картинку, передавать настроение, погружать в свою вселенную.

Имя методиста-литератора Зеленчукского районного Дворца культуры Риты Чаушевой хорошо известно в нашей республике. Она – дизайнер и хэндмейкер, автор удивительных работ из бисера и холодного фарфора.

Но в этот раз я бы хотела познакомить читателей с Ритой Чаушевой – поэтом, автором текстов многих песен, исполняемых вокалистами и творческими коллективами Карачаево-Черкесии.

В своих стихах и посвящениях Рита Джамаловна не устаёт воспевать родину. Выросшая в станице Зеленчукской Рита, в девичестве Салпагарова, органично несет в своем творчестве элементы ставшей ей родной казачьей культуры. Отсюда и образы, и речитативность строк, и особое вглядывание в природу.

Более того, Рита Чаушева является автором текста гимна Зеленчукского района. Ее стихи на музыку положил Владимир Карпинцов, начальник отдела культуры Зеленчукского района и художественный руководитель народного ансамбля «Казачья воля», и теперь ни одно торжественное мероприятие района не обходится без звучания этой песни в исполнении «Казачьей воли».

Откровенность и акварельность, мягкая лирика и невесомая воздушность, естественность красок и создаваемых образов, искренняя и подкупающая любовь к родному краю, к природе, ко всему живому – вот те характеристики, которые, на мой взгляд, отличают творчество Риты Чаушевой.

Невозможно точным расчётом выверить то, что выражено чувствами. Но отмечу, что поэтические тексты Риты Чаушевой – это не самоцель, а желание поделиться увиденным, прочувствованным, пропущенным через тонкие мембраны сердца, – будь то воспевание родного края, пейзажная лирика или печальные строки, посвященные огненным годам Великой Отечественной войны.

Вслушайтесь в эти чистые родниковые звуки ее лирики:

Вяжет спицами узоры тень ажурная берез,
Украшая белый ствол свой ожерельем летних рос,
Стайки бабочек цветные, словно в небе лоскутки,
Вдруг вспорхнут, услышав песню пташки ранней у реки.

Окунитесь душой в живую воду этих строк, и кто-то наверняка захочет создавать что-то воздушное, вещее, вечное, как с бесконечной любовью это творит Рита Чаушева.

Шахриза Богатырева.

Зеленчукская моя

Ах, как пахнут росы на заре, ах, как пахнут росы,
Распустила ива у реки изумрудны косы,
И дурманят вешнею красой луговые травы,
И поет мне ветерок где-то у дубравы.

Веют сенокосные поля где-то за рекою,
На закате плещут родники золотой водою,
Вьётся, вьётся пыль из-под копыт коня вороного,
И несет по полю вдаль казака лихого.

Черногривый конь мой вороной, конь мой разудалый,
Ты неси меня за горизонт, где так пахнут травы,
Где лесов сосновых аромат в небеса струится
И на зореньке росой на траву ложится.

Зеленчукская моя, милая станица,
Самоцветные луга, бурная река,
Зеленчукская моя, милая станица,
Лейся, лейся на просторе, песня казака!

Фонарь

Плыл сизый дым над фонарём угрюмым,
И дождь холодный моросил во тьме,
Блестели блики одиноких улиц,
Что засыпали в непроглядной мгле.

Он не сказал – она и не спросила,
Он промолчал – молчало всё в ответ,
А за окном ворчал фонарь скрипучий,
Что нет любви, любви давно уж нет.

Он медлил и смотрел на тени,
Что в танце двигались по каменной стене,
И что-то важное он так и не сказал ей…
Ну что ж, она привыкла к тишине.

А дождь холодный моросил лениво
И падал, превращаясь в белый снег,
А за окном шептались в такт деревья:
Ах, что же у любви такой короткий век?

Туман

Тончайшим кружевом тумана
Окутаны вокруг дома,
Он соткан словно из обмана –
В нем тонут звуки и слова,

Вздыхают сонные деревья,
Лениво шелестя листвой,
Ночные слуги песнь допели –
И снова на душе покой.

Не видно звезд на небе темном,
И в сизой дымке Млечный Путь,
Но лишь в такой тиши укромной
Вдруг постигаешь жизни суть.

Всех мыслей рой ненужный сгинет –
Тех, что навязаны извне,
Всё, что тревожило – покинет
В немой звенящей тишине.

И люди спят покойно, сладко,
Мне виден снов их хоровод,
Лишь только за стеклом оконным
Мелькнёт бродячий чёрный кот.

Утро

В предрассветном золотом тумане
просыпались на лугу цветы,
Дуб могучий в бархатном кафтане
лунной пыли стряхивал следы,
На деревьях вновь запели птицы,
разгоняя звездную вуаль,
Ну а где-то там, за горизонтом,
В яркий цвет окрашивалась даль.
Поздняя звезда на ясном небе,
осыпаясь, падала в траву
И, коснувшись лепестков цветущих,
превращалась в сладкую росу.
Потянулись сонные деревья,
гладя бархат изумрудных мхов,
И листвою вновь зашелестели,
разгоняя дымку поздних снов.
Сизый дым над хвойными лесами,
опускаясь, таял на глазах,
Снова веселее зазвучали
молодые ручейки в горах,
Стайки бабочек, как лоскутки цветные,
запорхали в запахе лугов,
И поплыли в ярко-снежном небе
замки белоснежных облаков.

Возраст

И уходящих дней вдруг станет жаль,
Ты, время, погоди, постой поодаль
И летом уходящим надышаться дай.
Ну, почему отмеряно так мало
Нам снов воздушных и цветущих дней?
А зеркало пророчить осень стало,
Мне страшно – но весны душа таится в ней.
За зрелой осенью придёт зима седая,
И будет снег в морозной тишине,
Мне говорят, что в этом прелесть есть другая,
Но почему-то лето снится мне.

Слышать и вдыхать лишь тишину…

Рвётся в небо обожжённая душа
Крылья среди звёзд свои расправить,
Чтобы все земное позабыть,
Все, что было там, внизу, оставить.

И парить, касаясь звёздных льдов,
Забывая дождь, грозу и росы,
Забывая зори и закат,
Забывая глупые вопросы.

Слышать и вдыхать лишь тишину,
Млечные пути шагами меря,
Ни о чем не думать, не любить,
Просто плыть и только в небо верить.