У столицы Карачаево-Черкесии – довольно редкая история. Город Черкесск возник на месте, где было разбито войско некогда «непобедимой» Османской империи.

Сегодня, когда традиционно отмечаются День Карачаево-Черкесской Республики и День города Черкесска, мы печатаем фрагмент из неопубликованной книги «Город на месте битвы» депутата Думы г. Черкесска, известного историка и краеведа Игоря Михайлова, в котором рассказывается о том, как начиналась история нашего города, а по большому счету – история нашей республики.

1790 год. Империей Российской уже почти 30 лет уверенно правит Екатерина II. Война с турками идет уже четвертый год, и, несмотря на серьезные потери и поражения, османы не успокаиваются.

Османской империей правит в 1790 году двадцать восьмой султан  Селим III, родился он в 1761 году в гареме своего отца Мустафы III от наложницы-грузинки, а в 28 лет, в 1789 году, занял престол вместо почившего султана Абдул-Хамида.

От именитых предшественников молодому султану в наследство досталась не только огромная империя, но и множество проблем, которые могущественную Османскую империю низвели в мировых играх на вторые роли. Поражения в войнах и постоянные междоусобицы в различных концах государства показывали, что армия, основу которой составляли янычары, становилась все менее боеспособной.

Селим III ввел обязательное военное обучение, пытаясь установить хоть какую-нибудь дисциплину в войсках, начал строить новый флот, затеял обучение офицеров и военных инженеров.

Война с Россией должна была укрепить позиции Турции на Кавказе и в Северном Причерноморье. Основной турецкой базой в регионе стала крепость Анапа.

Спустя много лет после описываемых событий историки напишут: «Далеко не первоклассная, но крайне зловредная в политическом отношении турецкая крепость Анапа потребовала от Российского государства такого числа военных походов как армии, так и флота, какого не вызывала никакая другая неприятельская крепость. Только до полного разрушения ее взрывали раза четыре…»

В 1789 году султан Селим III назначил комендантом крепости трехбунчужного сераскира Батал-пашу. Принадлежал он к семье анатолийских деребеев,  был одним из сыновей Джаникли  Хаджи Али-паши – правителя Эрзерума  и  Трапезунда.

Паша – это очень высокий титул в Османской империи, давался он высшим военачальникам,  визирям и самым высоким сановникам только самим султаном. Турки любят всякие заморочки, и поэтому титул делится на три класса: одно, двух и трехбунчужный паша. Бунчук означает конский хвост закрепленный на легком древке.

На верхнем конце древка – шар с рисунком полумесяца, ниже заплетенный в косы конский хвост, окрашенный в красный, синий и черные цвета. На бунчуке  Батал-паши конских хвостов было три, и это не просто так.

Батал-паша не только командует крепостью Анапа, он возглавляет  османские силы на всем Северном Кавказе и имеет конкретные военно-политические задачи в нашей местности.

…В своих апартаментах в Анапской крепости, сплошь завешенных коврами, Батал-паша еще раз перечитал султанский фирман, в этот раз указ был конкретным:  время не тянуть, выступать за Кубань.  Из пергамента было понятно, Селим III недоволен сидением его в крепости, видно,  знает, что его прошлогодний призыв к мусульманам-горцам соединиться с турками для совместного битья России действует совсем не сильно.  Да плюс эти же мусульмане-горцы недовольны назначением Батал-паши, теперь ясно – надо было с их эмирами, князьями повежливее быть, обещать больше, задаривать… Теперь они вместо поддержки империи Османской выжидают и вопросы свои решают.  Ждать дальше опасно, у благочестивого Селима разговор может быть коротким, да и появился здесь Махмуд Хасеги,  за глаза зовут его «Палач Махмуд», давно он меня не любит, не к добру это…. Все! Через три дня выступаем… План тот же: перейти Кубань, затем Куму, взять штурмом Георгиевскую крепость, разрушить укрепления Азово-Моздокской оборонительной линии, уничтожить Ставропольскую крепость, а там и до изгнания России с Северного Кавказа недалеко.

Южные границы России всегда были беспокойными, тревожными. Часто здесь проливалась кровь. Турки и персы, горские народы и степняки, всех и не перечислишь, частенько испытывали набегами, грабежами и целыми войнами прочность рубежей империи.

Как одно из звеньев оборонительной цепи Азово-Моздокской линии в 1777 году была основана крепость, названная в честь Святого Георгия Победоносца, – Георгиевская.

Крепость как крепость, но дивный вид Кавказского хребта на юге, где весь горизонт закрывает снеговая цепь гор, от Казбека до двуглавого Эльбруса и дальше с их голубовато-темными ущельями и зелеными предгорьями, впечатляет и завораживает. Именно этот вид вдохновлял А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Л.Н. Толстого, которые, увидев впервые Кавказский хребет, ощутили себя в каком-то новом мире.

Крепость Георгиевская стоит среди поселений горцев и смотрит жерлами пушек своих на Большую и Малую Кабарду,  прикрывая не только российские земли, но и быстро растущую при крепости казачью станицу, которую тоже называют  Георгиевской.  Растет и становится все более серьезной и сама крепость. Главный ее строитель полковник Герман  фон  Ферзен, родом из Саксонии, носит имя Ивана Ивановича и по своим привычкам и образу жизни – чисто русский человек.

Иван Иванович Герман родился в 1740 году.  На русскую военную службу поступил в 1770 году, участвовал в сражениях при Ларге и  Кагуле,  был контужен на Дунае.  С отрядом князя П. М. Голицына действовал против Емельяна Пугачева,  выполнял поручения генштаба в Астрахани и Кизляре.

В 1783 году Ивана Ивановича наградили орденом Святого Владимира 4-й степени и назначили командиром Владимирского полка, в феврале 1790 года произвели в чин генерал-майора и  назначили командиром бригады, состоящей из Кабардинского, Владимирского и Кавказского полков.

Именно в это время лазутчики генерал-майора все чаще стали приносить тревожные вести об активности турок в крепости Анапа, об их попытках привлечь на свою сторону воинственные местные народы, а когда принесли весть, что войска сераскира Батал-паши уже вышли к Лабе, генерал получил приказ выдвигаться к ним навстречу.

Дела принимали серьезный оборот, а тут назначенный на место графа Салтыкова новый командующий войсками на Кавказской линии генерал-аншеф де Бальман прибыл в Георгиевск больным, слег в постель и не мог сам предводительствовать войсками. Это обстоятельство  и еще целый ряд других привели к тому, что главные решительные меры против Батал-паши пришлось планировать и осуществлять генералу Герману.

Свое движение к Кубани турки не маскировали и шум от их разномастного  войска раздавался далеко вокруг. Говорили, что под знаменами Батал-паши тысяч так пятьдесят сабель. Однако казачья разведка доносила генералу Герману более реальные цифры, но все равно турок было много, очень много:  пехота – 8 тысяч, 10 тысяч – кавалерия, 7 тысяч – примкнувшая конница горцев, десятки орудий… Цифры в донесениях менялись каждый день, и это сильно нервировало генерала, не давало принять единственное верное решение – ошибаться было нельзя.

Численность наших войск по всей Кавказской линии составляло где-то 35 тысяч человек, но протяженность линии огромная, и поэтому разбросанность войск сильно затрудняет их организацию, чтобы дать хороший отпор противнику.

Генерал Герман был грамотным  стратегом, прекрасным топографом, хорошо рисовал, но мало кто из окружения знал, что он постоянно вел дневник:

Из его записей мы узнаем о том, что за всеми перемещениями корпуса Батал-паши внимательно следили. Наблюдения за неприятелем позволили генералу сделать важные выводы.

Герман пишет в своем дневнике: «Все сии обстоятельства подали мне мысли:

что Батал-Бей еще не совсем в сборе;

что, по прилежному укреплению лагеря на самом броде, он приготовляет себе свободную ретираду, – следовательно, трусит;

что по незнанию высоты, лежащей против лагеря, которая составляет Кубанский берег от самых ущельев до Невинного редута, он не разумеет своего ремесла, или слишком надеется на свои силы».

После нескольких дней перегруппировок русские войска заняли удобную для атаки высоту, и в ночь на 30 сентября генерал принял решение напасть на турок. В своем дневнике он записал: «…тесное положение, в котором я находился, не могло быть продолжительно; все приготовлено было к какому-нибудь важному приключению на сей границе и все извещало меня о приближении оного. Надеясь на помощь Божью, решился я в ночи атаковать неприятеля на рассвете… Едва только стало видно, я собрал своих сотоварищей и, объявя им свое намерение, изъяснил при этом; что я нахожусь в таких обстоятельствах, что должен атаковать неприятеля, что ежели я дам ему только свободу еще ныне, то потеряю не только Кубань и Куму, но, может быть, и всю границу.  К тому же и хлеба более не было, да и подвозить провиант из вагенбурга ни время, ни положение наше не позволяли. Приказано было тотчас варить кашу, дабы люди не были слабы в драке, а между тем сделаны были нужные приготовления и отданы приказания».

Около 6 часов утра началась атака. После двух часов сражения майору Анисимову удалось сбить неприятельские батареи на правом фланге. Левый фланг противника атаковала команда бригадира Беервица. В качестве подкрепления шли вся кавалерия правого крыла и все легкие войска с полковником Буткевичем. Кавалерийской колонне под командою полковника Муханова  была поставлена задача ударить на неприятельский правый фланг, «ворваться в пехоту и опрокинуть оную». Для подкрепления всей атаки и для прикрытия тыла колонн за Мухановым шла остальная пехота.

Турки, не выдержали удара и побежали, стараясь спасаться бегством «без малейшего порядка». В плен попал один из турецких командующих Аджи Мустафа-паша.

По восстановлении  боезапасов после четырех часов была предпринята  решающая атака на турецкий лагерь. «Мы… шли стремительно и овладели турецким лагерем почти без малейшего сопротивления.  При оном взят был Батал-Бей с его чиновниками и многими другими турками в плен. В турецком лагере взяты были еще 19 медных пушек и походная мортира, много ящиков пороху, свинцу, инструментов и разных припасов. Так кончился день, который останется навсегда памятен для жителей Кавказа, с коим исчезли навсегда дальновидные неприятельские планы, так что и следов не осталось после оных. Войска Ея Величества одержали совершенную победу, с весьма малым уроном, потери убитыми: одного казачьего старшину и 26 нижних чинов и ранеными: одного офицера и 114 нижних чинов. Многие имели случай отличиться перед прочими, но все они оказали единодушие и отличное усердие» – записал генерал в своем дневнике.

Через несколько месяцев после разгрома Батал-паши, в июне 1791 года, ударами полков Кубанского и  Кавказского корпусов под командованием генерал-аншефа Ивана Васильевича Гудовича пало и «главное гнездо турок» на Кавказе крепость Анапа.  Так завершилась очередная русско-турецкая война, точку в которой поставил Ясский мирный договор.

Россия воевала с Турцией еще потом не раз, войны эти собирали свой обильный смертельный урожай, менялись границы государств, и калечились судьбы народов, но разгром генералом Германом турецких войск на берегах Кубани в 1790 году всегда был для Кавказа одной из ярких страниц уходящего восемнадцатого столетия. В 1804 году на берегу Кубани, где произошло легендарное сражение, был построен военный редут, а  еще через 21 год основана станица Баталпашинская.  Станица и ее гарнизон стали частью Кавказской линии – самого главного военно-политического аргумента Российской империи на Кавказе.

А что же стало с нашими героями, сражавшимися на Кубани?

В Российском Государственном архиве древних актов хранится дело «О турецком паше Баталбее». Из старинных документов можно узнать, что Екатерина II,  совсем, кстати, не гуманная  к врагам империи, в Указе на  имя Таврического губернатора повелела отвести знатному  пленнику 10 тысяч десятин земли (под Симферополем) и пенсион в одну тысячу рублей в месяц.

Батал-паша провел в Крыму 9 лет, потом был прощен у себя на родине, покинул Россию с хорошим знанием русского языка и навыками обработки крымской земли. Вернувшись домой, он первым делом отправился в Мекку для совершения хаджа и спокойно умер в 1801 году.

Генерал Герман и его соратники не остались без внимания императрицы. Через несколько месяцев после сражения на Кубани  в ставку командующего Кавказской линией доставили Указ  императрицы… «За сию блестящую викторию» она пожаловала награды многим солдатам и офицерам. Беервиц, Буткевич, Муханов и Чемоданов получили ордена Святого Георгия 4-й степени. Сам же Герман был произведен Екатериной II в полное пехотное генеральское звание – генерал от инфантерии, получил он еще и ордена, а также 500 душ крестьян в Полоцкой губернии.

Потом победитель битвы, «русский саксонец» Иван Иванович Герман в 1791 году оставил Кавказ, служил в Литве, Польше, был назначен генерал-квартирмейстером русской армии.  В 1798 году он  получил под свое начало корпус, направленный в Голландию для совместных действий с английскими войсками против французов.  В сражении при Бергеме попал в плен, по возвращении в Россию вновь был зачислен на военную службу. Умер генерал Герман в 1801 году, 60 лет от роду, оставив о себе память храброго и энергичного генерала «и в поражении доставившему славу и блеск русскому оружию».

Так что бывшие враги и соперники генерал Герман и сераскир Батал-паша умерли каждый в своей стране в один год, но история распорядилась совсем несправедливо. Именем  разбитого османского паши назвали спустя много лет казачью станицу, которая потом стала нашим городом, а имя победителя той битвы, как и его могила, были преданы забвению.

Но спустя более двух столетий русский генерал Иван Иванович Герман вновь вернулся на любимый Кавказ, вернулся в те места, где он с войсками выиграл главное сражение в своей жизни, отстояв российские рубежи…

Осенью 2018 года в столице Карачаево-Черкесской Республики – городе Черкесске  был при большом стечении народа торжественно открыт памятник генералу Герману в пойме все такой же, как и в 1790 году, прекрасной Кубани.

Подготовила Ольга МИХАЙЛОВА.