Сегодня мы предлагаем вашему вниманию стихи народного поэта Карачаево-Черкесии  Владимира Романенко. Они написаны в разные годы, но посвящены Архызу, где Владимир Петрович живёт уже более сорока лет. Это чарующий край, особенно в пору золотой осени, которая никого не может оставить равнодушным.  Часто такие стихи относят к так называемой «пейзажной лирике», но автор считает это определение односторонним и в корне  неверным. Эти стихи не описание пейзажей в стихотворной форме – они отражают мысли и чувства человека, которые побуждают в  нём  изменчивые картины окружающего мира.

Волшебной осени полет

Над налитым медовым зноем,
Над призрачным движеньем вод
Играет бронзовой листвою
Волшебной осени полет.

Пока здесь нет дождя и снега,
Пока октябрь – властелин,
Лишь синь синей, прозрачней небо
И жарче ягоды рябин.

Еще гремят ночные грозы –
Почти как летнею порой,
Но стали чище, ярче звёзды
Над Пастуховою горой…

А утром солнце свет раскинет
И засверкает разом, вдруг
На ветках пихт хрустальный иней –
Предвестник первых зимних вьюг.

Два ветра

Солнечный ветер гнал,
торопил сонный рассвет,
Солнечный ветер у горизонта
плавил вершины скал.
Звездный ветер зажег в галактике
вечный свет –
Звездный ветер, до серебра
седой и древний, как аксакал.
Солнечный ветер
дыханием нежность нес,
Звездный ветер летел,
стремительный, как поток.
Звездный ветер в небе

звенел колкою пылью звезд,
Солнечный ветер на землю

рыжими листьями лег.
Два эти ветра влетели
в земную тень,
Перемешали звездным светом и
рыжим теплом всю ночь…
А когда по облакам взошел

новорождённый день,
Люди увидели – осень,
призрачный свет и серебристый дождь.

Камни памяти

Стихла осень, свернув густые дожди,
Сосны от раннего снега светлы и легки.
И вырастают каменные сады
в старом и тихом русле горной реки.

Тонкая пленка воды над песчаным дном,
спины камней среди травы, веток и мха –
в темном и светлом, сером или цветном,
словно застыли слова в строках стиха.

В этом старом русле –совсем не тлен –
здесь и покой, и в чём-то даже уют.
А может, это, покинув времени плен,
каменный сад отражает память мою.

В ней, как в русле жизни, – светлые дни,
ярких, больших событий и цвет, и стать.
Темных – меньше, но все же были они.
Только об этих лучше не вспоминать…

Камни памяти также встают со дна, и неожиданно,
вдруг, в неурочный час – чаще тогда, когда вокруг тишина
и жизни теченьем не накрывает нас,

Но, лишь ускоряет движенье
Времени Бог, гонит капли минут по порогам дней,
мы окунаемся в этот шальной поток…

И там все больше и больше – разных камней.

Дождь

За стеною – темно, и опять, не смолкая,
дождь стучится в окно, но его не пускают…
Бьются капли в стекло, шелестят на карнизах
и, звеня, разлетаются
В мелкие брызги.
Плачет дождь у дверей, обреченно, разбито,
только двери как будто навеки закрыты,
гулкий ветер в трубе тихим голосом воет…
В доме пусто. И дверь здесь никто не откроет.

…Так, к холодной душе припадая губами,
Я ее осыпаю живыми словами,
отчужденье и холод, как дождь, рассекаю,
бьюсь в закрытую дверь…
Но меня не пускают –
Из-за тяжких запоров
Ни звука, ни искры,
И слова разбиваются в мелкие брызги,
в тихий ливневый шелест ненастной порою…

Значит – пусто в душе, мне ее не откроют…

Оплакал дождь последний
вечер лета…

Оплакал дождь последний вечер лета,
Коснулся листьев шелестом шагов,
Луна, как византийская монета,
Блестит в прорехах ветхих облаков.

Сдувает ветер бархатную влагу,
Блестит асфальт, как темное стекло,
Идет луна неторопливым шагом,
И главное: пока еще тепло.

Идет луна небесною саванной
И согревает звезды по пути,
Еще цветы от холода не вянут,
И бабье лето где-то впереди,

Не кружит снег в метели новогодней,
И в воздухе – такая благодать!
Зима, конечно, будет.
Но сегодня
пока тепло.
И я иду гулять!

Танго кленовых листьев

Под музыку ветра
веселой ватагой
Кленовые листья
срываются в танго,
И с грацией ловких
испанских идальго
Кружат, и летят,
и шуршат по асфальту.
Изысканны платья, изящны наряды,
Как будто надеты они для парада,
А яркие краски –
не краски – капризы,
Кто знает, быть может, –
последние в жизни.
Круженье, движенье с дождем или пылью –
Как долго к деревьям
привязаны были
Все месяцы лучшего
времени года.
Теперь – только ветер.
И только свобода.
…Они ведь не знают –
захмурится небо,
И скроет зима их
Сугробами снега.
Не знают они,
как немного осталось…
Последнее танго.
Недолгая старость.