Недавно, побывав в шахтерском поселке Малокурганном, решила подойти к бывшей усадьбе моего давнего знакомого с мировым именем. Здесь, в аккуратном домике всего на две комнаты, с резными наличниками и крыльцом, я бывала где-то четверть века назад. Помнится, одну комнату целиком занимала богатая библиотека с редкими книгами. Чего стоил только один увесистый том «Мудрость и разум объединенных наций», изданный ООН в 1961 году! В другой комнате, большую часть которой занимала печка, проживали хозяин с супругой. И было удивительно, как при такой тесноте здесь царили чистота, порядок, домовитость – упоительный запах кофе и выпечки долго еще сопровождал того, кто выходил отсюда.

В этот дом приходили письма со всех концов света – Москвы и Рима, Парижа и Хельсинки, Брюсселя и Нью-Йорка на имя учителя немецкого языка, известного ученого – паремиолога – специалиста по сбору и изучению пословиц и поговорок мира Сергея Даниловича Мастепанова. И, разбираясь со своей обширной почтой, он легко обходился без переводчиков, ведь он владел еще и английским, французским, итальянским, латынью. В его личном архиве было более 30 тысяч карточек с названиями источников на 700 языках и диалектах мира.

А однажды в этой уникальной библиотеке, где я бывала, обнаружила финский журнал «Провербиум» («Пословица») с публикацией С. Мастепанова на русском языке, «О собирании осетинских пословиц и поговорок». Здесь же от Мастепанова я узнала, что, оказывается, первая публикация карачаевских пословиц и поговорок в переводе на немецкий язык, осуществленном немецким учёным В. Преле, вышла в свет в 1919 году.

Но больше всего меня поразила книга, единственная тогда в нашей стране – её не было даже в Ленинской библиотеке в Москве, где, кстати, почти каждое лето работал над своими исследованиями Сергей Данилович. На титульном листе книги была дарственная надпись от её составителя – Виктора Гинзбурга, бывшего начальника дипломатического корпуса ООН, такого же страстного собирателя пословиц, секретаря паремиологического общества ООН. Это и была как раз книга «Мудрость и разум объединённых наций», где собрана переписка ведущих дипломатов мира, и в каждом письме политические деятели прибегают к кладези народной мудрости – пословицам и поговоркам, использованным к месту и по контексту. Вот тогда-то ко мне и пришло понимание, почему дипломаты часто обращаются к пословицам. Да потому, что народная мудрость ярче и образнее, чем самый выверенный и научно обоснованный аргумент!

…Вот и улица Советская… Но вместо знакомого уюта ухоженного двора и палисада, сказочного домика, словно сошедшего с лубочной картинки, увидела… голимую пустошь. В Малокурганном уже выросло целое поколение молодёжи, не заставшее здесь ни дома, ни хозяев. Но спроси любого малокурганинца, кто такой Мастепанов, и любой из них воскликнет: «Учитель и учёный с большой буквы!» А люди старшего поколения добавят: «Сергей и Надежда Мастепановы были образцовой парой, и мы по сей день помним их дом и двор. Жаль, что, когда их не стало, дети распорядились всем по-своему»…

…В СОШ им. М. И. Остроухова старая гвардия педагогов, ученики Сергея Даниловича, преданно хранят о нём память. В школе проводятся классные часы, конференции, тематические вечера, посвящённые подвижнику, учёному, краеведу. Любимыми ученицами Мастепанова были и сёстры Шхагошевы – директор школы Лёля Аскербиевна и учитель английского языка Сима Аскербиевна:

– Богатство его внутреннего мира, неиссякаемый юмор, интеллигентность, несмотря на то что он пережил и гонения, и десять лет сталинских лагерей, служили для нас примером и восхищали. Большой оптимист и подвижник, он не признавал общественного транспорта и мог запросто пешком из Малокурганного сходить и в Карачаевск, и в Сары-Тюз, и в Кубину…

– Благодаря его обширной краеведческой работе, содержательным экскурсиям наше поколение школьников досконально изучило местные достопримечательности: Хумаринское городище, о котором он написал немало исследований, Башню Тамары в Кубранском ущелье, Сентинский храм, менгиры близ посёлка Белая гора…И каждый раз, когда в наших краях бывали иностранные туристы, за квалифицированной экскурсией они обращались к Мастепанову.

В разговор вступила и учительница географии Алла Шуленина:

– Когда нам задавали на дом написать реферат, сочинение или доклад, мы приходили к Сергею Даниловичу и по двое работали в его домашней библиотеке. Да что школьники! В его библиотеке часто бывали аспиранты и учёные, искавшие материалы для своих диссертаций, гиды «Интуриста», составлявшие свои экскурсии, и многие другие, кто хотел расширить свой кругозор и знания…

…Он родился в 1913 году в станице Отрадной Баталпашинского отдела Кубанской области в семье потомственных казаков. В 1923 году пошёл в школу, но проучился лишь три класса и, как потом вспоминал, «один день в 4-ом». После смерти отца надо было работать и кормить многодетную семью. Впоследствии всем, чего достиг в жизни, Мастепанов был обязан самообразованию. Попутно изучал иностранные языки. А когда в 1932 году в Москве открылись платные заочные курсы иностранных языков и для поступления туда требовалось выполнить несколько контрольных работ, он решил рискнуть… Получив специальность общественного переводчика, поехал работать учителем немецкого в аул Кызыл-Октябрь Зеленчукского района. Затем переехал в станицу Кардоникскую, где в 1935 году был назначен директором школы. Одновременно Мастепанов учился заочно в Московском инязе на факультете английского языка и изучал эсперанто – тогда этот международный язык был в моде.

В 30-е годы людьми, увлечёнными этим новым веянием, владела наивная мечта о том, что этот искусственный язык, заимствованный из английского, немецкого, романских языков, объединит весь мир. Привыкший ничего не делать вполнакала, Мастепанов проявил себя и здесь – его избирают членом Интернационала пролетарских эсперантистов. А однажды ему пришло приглашение в Лондон на международный конгресс. К этому времени Мастепанов жил и работал в Усть-Джегуте. Кто-то написал на 24-летнего учителя донос, и в декабре 1937 года он был обвинён в контрреволюционной деятельности – «шпионаж, организация повстанческой армии». Краевой «тройкой» Мастепанов был приговорён к расстрелу, заменённому потом на 10 лет лагерей в Ухтпечлаге – с мая 1938 года по декабрь 1947.

Известный писатель, лауреат Пушкинской и Чеховской литературных премий Иван Подсвиров писал о Мастепанове: «Удачливый казак! Ему всегда везло. Прокурор Усть-Джегутинского района Кубанов не подписал санкцию на арест, и отсутствие этой бумаги в деле послужило основанием для пересмотра приговора. Были учтены и незрелые лета подследственного, и грозные прокуроры смилостивились».

В лагерях он работал грузчиком, чернорабочим, на лесоповале. Его окружали в основном политзаключённые – представители интеллигенции, разжалованные военачальники, общественные деятели. Здесь он познакомился с военачальником, генерал-лейтенантом А. Тодоровским, который попал в места лишения свободы по делу, сфабрикованному Ежовым и Берией, а еще с украинским писателем Остапом Вишней, которого обвинили якобы в покушении на жизнь секретаря Харьковского обкома. Во время ареста писатель-юморист спросил: «А почему бы меня не обвинить в изнасиловании Клары Цеткин?»

«В суровых условиях северного лагеря спасали юмор, поддержка товарищей, самообразование, – вспоминал С. Мастепанов. – Там я учил японский, польский, латынь, начал собирать пословицы и поговорки мира. Ведь рядом со мной был полный интернационал. Я дружил с бывшим офицером генштаба испанской республиканской армии Хосе Хиронесом, польским писателем Марьяном Чухновским, японским переводчиком Бансеем. В камере смертников сидел с журналистом и общественным деятелем Исламом Карачайлы.

После освобождения С. Мастепанов работал учителем немецкого языка в Красногорской средней школе. Именно тогда-то и проявились в полной мере его устремления глубже изучить родной край, Карачаево-Черкесию, которую он безмерно любил. Почти всё свободное время он посвящал экскурсиям с детьми, фольклорным экспедициям по казачьим станицам и горским аулам. Он в буквальном смысле заразил всю школу и колхоз идеей организовать краеведческий музей в Красногорской, ведь сколько материалов было собрано общими усилиями! И музей был построен. Об этом С. Мастепанов написал очерк: «Приезжайте к нам в Красногорку», который вошёл в книгу «Это нам по плечу», изданную в Москве в 1955 году.

Но когда же было по-настоящему реабилитировано имя Мастепанова? Об этом пишет всё тот же Иван Подсвиров: «По справке – рекомендации доктора исторических наук В. Невской «Учительская газета» от 6 января 1970 года поместила статью известного в Карачаево-Черкесии Дмитрия Суздальцева о С. Мастепанове «Своя тропа». Это стало событием. Вокруг имени репрессированного эсперантиста была прорвана периферийная блокада. Хвалебные статьи о нём публикуются залпом в областных газетах. Редакции газет и журналов начинают охоту за любыми воспоминаниями о «сельском феномене».

С 1960 года до последних дней жизни Сергей Данилович проживал в посёлке Малокурганном. Он являлся автором семи научных работ по паремиологии народов Северного Кавказа, изданных в Финляндии и Венгрии, в соавторстве с узбекскими учёными им была издана книга «Паремиология Узбекистана», его перу принадлежит сборник украинских пословиц, в его «Словаре наречий кубанских казаков станицы Отрадной» собрано около 700 слов местного диалекта. И станица Отрадная Краснодарского края бережно хранит память о своём выдающемся земляке. Об этом красноречиво говорят научные статьи о наследии С. Мастепанова, напечатанные в наше время в сборниках «Отрадненские историко-краеведческие чтения».

В моей памяти Сергей Данилович остался, прежде всего, как истинный интеллигент, верный своему призванию – учиться, чтобы учить других…