Памятник М. Чотчаеву в центре города

Источник — Фото автора

В этом году отмечается 115 лет со дня рождения известного общественного деятеля КЧР Магомета Чотчаева. Конечно же, все его поколение ушло безвозвратно, но многогранная жизнь и судьба этого легендарного человека, которая пришлась на целую историческую эпоху, сохранится в памяти карачаевского народа навсегда. В Карачаевске, на улице Мира, на фронтоне дома, в котором жил Магомет Шаухалович, установлена мемориальная доска, рядом с домом, на центральной площади города, ему воздвигнут памятник.

Магомет Чотчаев родился в 1908 году в Хурзуке. Семья была бедная, и мальчишке приходилось много батрачить, тем не менее, он сумел окончить семь классов, более того, даже с таким образованием поступить в советско-партийную школу, а затем в Северо-Кавказский коммунистический вуз в Ростове и окончить его на «отлично». Потом будет учеба в Университете трудящихся Востока в Москве, по окончании которого Магомет вернется на родину в качестве инструктора Учкуланского райкома партии. А там, как и повсюду в стране, свирепствует НКВД. По ложному доносу был арестован тогдашний председатель облисполкома знаменитый Курман Курджиев. На его место назначают Магомета Чотчаева.

Власть – особенно в те времена – обладала безошибочным чутьем на тех, кто был не согласен с ее чудовищными условиями, но тут как-то просчиталась. Чотчаев бросился в бой за Курджиева моментально: «В чем конкретно обвиняют Курджиева? Даже ребенок поймет, что это чистейшей воды провокация!»

Ничем помочь Курджиеву Чотчаев не смог, но именно тогда он дал себе клятву бороться всю жизнь за счастье всех добрых и честных простых людей. Именно тогда перед ним встал вопрос: что делать? Что делать, если власть сочетает в себе все худшие черты самодержавной монархии, банды и парткома?

К счастью, долго задаваться этим вопросом ему не пришлось – иначе такая же судьба была бы уготована, как и Курджиеву, и ему – через год Магомета переводят в Ставрополь на должность заведующего сектором сельского хозяйства в крайкоме партии. А еще через год грянет война…

С первых дней Великой Отечественной войны Чотчаев попадает в самое ее пекло.

И воюет не на жизнь, а на смерть, как говорится, тем не менее, судьба его хранила. Он был трижды тяжело ранен, но особенно тяжелым оказалось последнее: ранение глаза, травма височной кости, контузия, и, как следствие, травматическая эпилепсия. Тяжелораненый он выносил с поля боя других, так как санитар был убит. Видя его залитое кровью лицо, почти выкатившийся из орбиты глаз, бойцы просили: «Уходи, Магомет, спасайся сам», хотя точно знали, комбат не из тех, кто способен бросить товарищей в беде…

По всем параметрам Чотчаева должны были комиссовать, но он стоял на своем: «Только на фронт!», и тогда, вняв его настойчивым просьбам, Магомета назначают заместителем начальника эвакогоспиталя по политчасти.

Однако в сентябре 1943 года командующему Южным фронтом генерал-полковнику Толбухину доставляют депешу: «В связи с острым недостатком руководящих партийно-советских органов, особенно из числа национальных кадров, Ставропольский крайком ВКП (б) просит откомандировать в наше распоряжение т. Чотчаева, тем более что майор Чотчаев в данное время не годен к несению строевой службы в связи с многочисленными ранениями.

Секретарь Ставропольского крайкома ВКП (б) П. Копейкин».

Пока Магомет Шаухалович сдавал дела и прочая-прочая, карачаевский народ выслали в Среднюю Азию. Но вот парадокс, Чотчаева не только не выслали вслед за всеми или на лесоповал, как это делали с солдатами, снимая со всех фронтов, а назначают заместителем заведующего сельхозотделом Черкессского обкома партии. Но не тут-то было. Особая значительность Чотчаева заключается в том, что он оказался очень «разборчивой невестой», и, наплевав на все то, что ему сулила партийная номенклатура, уехал вслед за своим народом в Среднюю Азию, где он чувствовал и понимал, сладкой жизни ему не будет. НКВД достанет везде. Но бесстрашный, талантливый человек талантлив во всем. Это лишний раз подтвердило пребывание Чотчаева в Киргизии. С первых же дней его принимают инструктором в Таласский обком партии, затем назначают председателем Гюганстурдского сельсовета, потом директором заготконторы в том же районе.

Наверное, кто-то разведет руками, слегка усмехнувшись: теплее местечка и не найдешь, но нет, Чотчаев, вспоминают старики, спас столько людей от голодной неминуемой смерти на этом посту, что цифра эта исчислению не поддается…

После объявления о реабилитации карачаевского народа его вновь вызывают одним из первых в Карачай дабы встретить и разместить возвращающихся на родину людей, потому что он на тот момент самая влиятельная фигура в народе – депутат Верховного Совета СССР.

– Я не говорю о том, что в его доме жили месяцами люди, которым было некуда идти, кто-то не мог попасть в разрушенный до основания дом, но свой, кого-то даже не пускали на порог некогда своего родного дома, – вспоминал сосед Чотчаева Залимхан Джаубаев, – его гостепримством пользовались грузины, сваны, которые не знали, как спешно покинуть эти места… Кто-то возвращался из Азии – добра на отдельный вагон хватало, кто-то без единой копейки в кармане… И тогда к Чотчаеву стали идти люди толпами, согласные заплатить и переплатить за свои дома. Магомед Шаухалович, возмущенный беззаконием и несправедливостью происходящего, пишет письма во все инстанции, задает с разных высокопоставленных трибун одни и те же вопросы: кто определил нам роль просителей на собственной земле и как избавиться от этого? Он выходит напрямую на председателя президиума Грузинской ССР Г. Стуруа и председателя оргкомитета Президиума Верховного Совета СССР по Клухорскому району П. Кемокидзе, вводит их в курс дела, и те обещают «разрулить» обстановку, помочь своим землякам вернуться на свою историческую родину.

Жилищная проблема начинает «рассасываться», но умелые дирижеры вновь и вновь сознательно нагнетают атмосферу, но уже в других сферах, типа неблагонадежности народа, побывавшего в местах не столь отдаленных, и так далее… И вновь Чотчаев не выдерживает и со свойственным ему темпераментом защищает интересы своих земляков. Он пишет письмо самому Суслову, одно имя которого приводит в трепет всех тех, кто подвизается на тот момент на государственной службе в партийных, советских и правоохранительных органах.

«…Михаил Андреевич, буду краток. Политика в вопросе и подбора, и расстановки национальных кадров у нас грубо нарушается. Судите сами: из 22 отделов управления облисполкома карачаевцы руководят только тремя, а в таких органах, как облпрокуратура, КГБ, МВД, связь, госбанк, нет ни одного.

В области имеются 8 административных единиц, в них также нет ни одного карачаевца в качестве районного прокурора, начальника милиции, судьи и так далее…».

Это был поистине поступок, причем без малейшего расчета на какие-либо дивиденды, он так был далек от всего этого, потому что знал цену дешевой суете, саморекламе и жажде популярности любой ценой.

Политическая активность не покидает Магомета Шаухаловича до конца его дней. Он избирается депутатом областного совета депутатов, и люди к нему идут толпами. К нему шли с просьбами, а то и требованиями помочь в самых неожиданных коллизиях, и он выслушивал каждого и каждому пытался помочь… Он считал до конца своих дней высоким гражданским подвигом речь Хрущева на двадцатом съезде партии. В 1972 году Чотчаев составляет обращение в Верховный Совет СССР, в котором утверждает, что растиражированное в разных печатных изданиях, детоубийство в Нижней Теберде, имевшее место в годы войны, не дело рук местных жителей, как писали и говорили все, кому не лень, взахлеб в 70-е прошлого века, а немецких карателей. Магомет Шаухалович уйдет из жизни в 1973 году, а ровно через год будет доказано, что обвинение в детоубийстве больных туберкулезом детей группой карачаевцев – грубая и заказная фальсификация…

Время не остановить, но памятник доброму, мудрому, благородному Магомету Чотчаеву, возведенный благодарными потомками, как и память о нем самом, сохранится в народе надолго.