Россия присоединилась к Болонскому образовательному процессу в сентябре 2003 года, но сейчас страна вышла из него. Хорошо это или плохо? Об этом – наш разговор с директором Северо-Кавказского института РАНХиГС Азаматом Тлисовым.

– Азамат Борисович, сегодня, когда страны англосаксонского мира показали России, что они не хотят видеть её в своем доме, страна, как я думаю, должна вернуться к пониманию своих собственных национальных интересов?

– В конце девяностых, после падения Берлинской стены и распада СССР, мир захватила глобализация. И, чтобы упростить международное сотрудничество, европейские страны согласились интегрировать национальные образовательные контенты в единую систему. Суть Болонской системы – в унификации образовательных программ разных университетов Европы для того, чтобы работодателю был понятен квалификационный уровень выпускников. Россия вошла в систему, когда страна тесно сотрудничала с Европой во всех аспектах. Безусловно, присоединение постсоветских стран к Болонскому образовательному процессу лежало в рамках глобализации. Считалось, что мы все – люди мира, границ нет, учитесь, где хотите, национальность не важна, как и, собственно, принадлежность к стране. История и события, которые мы с вами переживали в недалеком прошлом, показали, что это фикция. Одновременно за прошедшие годы сложилось понимание, что в первую очередь национальная система образования должна приносить пользу национальной экономике. Сегодня важен уровень подготовки специалистов высшей квалификации для внутреннего российского рынка труда, и нам необходимо опираться только на свои приоритеты. В условиях импортозамещения важна подготовка научных и инженерных кадров для восстановления технологического суверенитета страны. Нужно уйти от политизирования, но ответить на базовый вопрос: насколько российская система образования отвечает национальным потребностям России?

– Глава Минобрнауки Валерий Фальков назвал Болонскую систему образования «прожитым этапом».

– В России давно шли споры о Болонской системе, по сути, они никогда не прекращались. Несмотря на её плюсы, у неё было много противников. Так, по мнению ректора МГУ Виктора Садовничего, принятие западного стиля образования означало для России «подготовку лаборантов для Запада». Он говорил, что отдельные пункты Болонской системы в корне противоречат российским принципам образования. И был прав. Болонская система привела к гигантской «утечке мозгов» из России. Герман Греф утверждает, что наши потери от неё, если их перевести в финансовые расчеты, превышают потери от утечки финансового капитала. Кроме того, согласно положениям Болонского процесса, студент из России, по идее, мог перейти в любой европейский вуз.

Но на практике юридически признавались дипломы о высшем образовании только в рамках Евросоюза. Это значило, что даже если российский вуз работал по Болонской системе, то диплом студента не признавался на территории ЕС. С каждым университетом надо было договариваться отдельно: для Германии, Великобритании и Чехии действовали разные правила, кроме того, многое зависело от конкретного университета.

И минусы этим не исчерпываются. Значительно сократилось взаимодействие между студентами и преподавателями, а из-за постоянного конспектирования обучающиеся просто перестали осваивать научный язык и терминологию. К тому же с переходом на Болонскую систему по модели «бакалавриат-магистратура» исчезли специальности и указание на квалификацию, отчего возникли трудности на рынке труда. Например, квалификация «бакалавр/магистр педагогического образования» не соотносилась с профессией учителя конкретного предмета, качество образования бакалавра оказалось ниже качества образования специалиста. Декан исторического факультета одного из российских вузов говорил, что сейчас образование бакалавра-гуманитария такое же, как образование выпускника хорошей советской школы. То есть качество образования упало. Поэтому мы должны прекратить принудительную «болонизацию» нашей страны.

– А были ли у этой системы плюсы?

– Да, это нельзя не признать. Болонская система была привлекательна в силу своей гибкости: после получения степени бакалавра у студента была возможность сменить дальнейшее направление обучения. Например, студентка поступила в вуз учиться на учителя начальных классов, за четыре года освоила профессию, но затем ее заинтересовало управление, и в магистратуру она идёт по направлению «менеджмент в образовании», что дает ей возможность впоследствии стать нормальным завучем начальной школы. В прикладных науках ситуация схожая. И возможность смены научного направления сегодня актуальна, поскольку многие важные открытия происходят на пересечении наук – астрофизики, биоинженерии, геоинформатики и так далее.

– Как я понимаю, любой слом любой системы не бывает безболезненным. Что мы потеряем с выходом из Болонской системы?

– Ситуация сложная, это надо признать. Возможно, выпускники школ, которые поймут, что наше образование никак не стыкуется с западным, просто решат поступать сразу в зарубежные вузы после школы. С другой стороны, уже понятно, что в течение некоторого количества лет наши дипломы не будут принимать на Западе в любом варианте. Также будут разрушены все контакты с зарубежными вузами, которые и без этого уничтожаются. Сейчас деятельность российских ученых отключена от международных баз данных. Отмена Болонской системы может привести к тому, что Россия полностью закроется от мировой системы научных исследований.

– В Минобразования заявили, что Россия будет создавать свою систему образования. Как, по вашему мнению, должна выглядеть эта система?

– Полагаю, что система высшего образования, которая придет на смену Болонскому процессу, должна быть сформирована научным и преподавательским сообществом и отвечать требованиям национальной и региональной экономик.

Вот смотрите: по данным Росстата, в 2021 году только 24% выпускников вузов пошли работать по профессии, а остальные поняли, что в своё время сделали неправильный выбор и полученная профессия им не интересна. Почти половина выпускников отметили сложность в трудоустройстве, потому что не учли при выборе профессии её востребованность. Но не работают по специальности и представители востребованных профессий – те же айтишники или специалисты по сельскому хозяйству. В то же время практически 40% работодателей в реальном секторе экономики страны испытывают острый дефицит специалистов. Именно эти проблемы должна решать новая система подготовки специалистов.

Процесс перехода к новой системе образования в России должен быть обдуманным и постепенным, чтобы не наделать ошибок, которые приведут, в первую очередь, к тому, что пострадают студенты, качество знаний и так далее. Образование не терпит ломки.

Справка

Болонский процесс в образовании – это создание единого образовательного пространства, которое объединяет высшие учебные заведения разных стран, входящих в Европейский союз. Ключевой позицией Болонского процесса для студентов является возможность обучаться не только в своём университете, но и отправляться на стажировки в другие европейские вузы.