Дорогой читатель, к творчеству поэтов, ушедших из жизни, наша газета будет обращаться часто, ибо эти люди стояли у истоков того, что сегодня называется «литература народов КЧР».

В числе основоположников современной литературы особняком – Кельдихан Кумратова, первая профессиональная ногайская поэтесса, с отличием окончившая Литературный институт им. А.М. Горького. Её творчество меня привлекает придирчивым отношением к тканию лирического рисунка и уникальным общеногайским поэтическим кодом, который берёт начало в далёком Средневековье. Её поэзии свойственна характерная эклектика лирического поэта – то есть наличие целостной картины мира и своего места в этом мире. При этом есть вековой культурный код, который идентифицирует Кельдихан как ногайскую поэтессу.

Ее стихи дышат незамутнённым воздухом бескрайней степи и музыкальным речитативом акынов под звёздным небом. Это лейтмотив ногайской поэзии, который с первых вербальных нот считывали известные русские переводчики.

*   *   *

Когда я тоскую, когда я люблю,
Я песни ногайские тихо пою.
Легко на душе –
И мне кажется: песне
Все тайны и чувства девичьи известны.
Как в песни ногайские я влюблена,
Наверное, знает лишь песня одна!

* * *

Ты помнишь, помнишь – свежие цветы
Я посадила жестким, знойным летом.
Но поливать – забыла я об этом,
Забыла я, но ведь забыл и ты.
Ужели я сама – цветам родня,
Завяну в смертной жажде быть любимой,
Когда, бедой иль радостью гонимый,
Хотя б письмом
Не вспомнишь ты меня?..

Тут всё любимо

(Матери)

Не близок путь, да хочется, чтоб кто-то,
родной и близкий, в душу заглянул,
но приезжаешь в город с неохотой:
приедешь – и опять спешишь в аул.
Ты тихо скажешь:
«Там с коровой нашей невестке не управиться одной».
И долго слышен говор твой домашний,
и в памяти всплывает дом родной.
«…Она и так, и сяк перед коровой,
В моей одежде к ней во хлев идёт.
Да что уж: без меня и пёс дворовый
неугомонно лает у ворот.
Вдруг ожидает всадник перед домом,
держа поводья крепкою рукой:
на свадьбу хочет пригласить к знакомым,
иль о беде оповестить какой…»
Ты приезжаешь в город с неохотой:
Приедешь – и торопишься назад…
Такой любовью и такой заботой
полны слова и переполнен взгляд!..
Вот вижу: ты приехала обратно,
родной земли касается нога…
Тут всё любимо, всё до слез понятно, –
согреться можно возле очага.
В огонь глядишь помолодевшим взглядом,
и жарких щёк не охладит ладонь…
Я так люблю сидеть с тобою рядом,
поддерживая щепками огонь.
Того огня вовек не позабуду,
любую искру в сердце сохраню,
Тепло и свет несу с собой повсюду,
замёрзну – снова припаду к огню.

* * *

Замкнув меня в старом заброшенном доме,
Ушел – я не знаю куда.
Чтоб сердце мое не досталось другому,
Взял ключ и пропал без следа.
Ушел…
Разве можно глубоко поверить,
Что жизнь коротка и темна?
Не знаю – стоишь ли ты тенью за дверью,
Иль это молчит тишина…

* * *

Томясь ожиданием чуда,
В глаза твои молча гляжу.
– Ты жди, – мне сказал, – а покуда
Прости, далеко ухожу…
Я так и застыла. О боже!
Поныне я камнем стою.
Один ты, наверное, можешь
Вдохнуть в него душу свою.

Моё имя

Со мной ты не расплатишься, война.
Со мною ты ещё не расплатилась,
Ничто не отболело, не простилось,
Ничьи не позабыты имена.

Как сына моя бабушка ждала!
И «Кельдихан!» – а это означает,
Что сын пришёл, и мать его встречает, –
Меня, новорождённую, звала.

Война, был в твоём пекле дядя мой,
И «Кельдихан!» в ушах его звучало,
Как моей жизни будущей начало…
Но дядя с фронта не пришёл домой.

Со мной ты не расплатишься, война.
Я – Кельдихан, я зов, живой и горький.
Молчат печальные могильные пригорки.
И потому я говорить должна!

А в мире – солнце, тишина, весна,
Смотрю на небо, слышу бег Кубани…
И вновь шепчу упрямыми губами:
Со мной ты не расплатишься, война.

Во всём, что бурно расцвело вокруг,
Солтанмурат, есть и твоя победа,
И продолженье песни, что не спета,
И теплота твоих остывших рук.

Со мной ты не расплатишься, война,
Ни в отдалённом времени, ни в скором.
Я – скорбный прах, что стал живым укором,
Твоя неискуплённая вина.

Я – Кельдихан, и в имени моём –
Любви и горя неотступный ветер.
И я такая не одна на свете.
Мы вас зовём, ушедшие, зовём!..

Переводы с ногайского
Бориса Примерова и Риммы Казаковой.