Шамиль Алиев с коллегами в Средней Азии

Имя хирурга Шамиля Алиева стало для целого поколения нарицательным обозначением таланта. Подобных выдающихся людей нередко называют самородками. Но крупные самородки не встречаются, где попало, они находятся только в богатых россыпях. Такой россыпью была его знаменитая семья…

Большие родители

Умар Джашуевич был профессором кафедры экономики Центрального института права, но при этом был наделен непревзойденным даром публициста и лингвиста, поэта и прозаика, большого политика, чья подпись на отдельных документах стояла рядом с подписью Ленина…

Повезло Шамилю и с мамой. Марьям Иммолатовна Хубиева была первой женщиной-врачом Карачая. Когда она в 1931 году окончила Первый московский мединститут, ее оставили работать в столице на кафедре акушерства и гинекологии в клинической ординатуре, затем назначили главврачом одного из роддомов столицы.

Жизнь казалась тогда легким праздничным занятием, специально приспособленным для счастья. Пятикомнатная квартира на Смоленском бульваре, дача в Подмосковье, персональное авто… Но наступил приснопамятный 1937 год. И никто не мог знать, что скоро, совсем скоро, семью Алиевых занесут в списки «врагов народа», а еще через год Марьям станет вдовой, Шамиль – сиротой.

Забегая вперед, скажу, что спустя многие годы Шамиль будет держать в руках «дело» своего отца и пробираться по строчкам к заветной цели, к заветным словам «… реабилитирован в связи с отсутствием состава преступления». Это был ложный донос, мерзкий клеветнический навет. А тогда, в далеком 37-м, когда отца посадили, мать через день вызывали на допрос, грозили ей тюрьмой, расстрелом, но перед лицом беды Марьям становилась еще сильней, еще мужественней….

С началом войны Москва стирается в памяти Шамиля, потому как Алиевых эвакуировали в Ростов, затем переезд в Карачай, где Марьям возглавила больницу в Микоян-Шахаре, но тут подоспела депортация…

Киргизия

Юность Шамиля прошла в Средней Азии. Сначала в альбом тихо легла школа в виде фотографии, на которой были запечатлены однокашники и учителя, затем фотки студентов и преподавателей Алма-Атинского мединститута, окончив который, Шамиль отправился работать хирургом в Таласскую область.

К хирургу больные редко приходят сами, чаще всего их привозят, вносят на носилках. В 50-е прошлого века к больному все чаще спешил врач. Вот и в жизни молодого Шамиля были такие моменты, которые мысленно, даже приблизительно, сейчас повторить невозможно. Трудно поверить, но он через день уходил в ночь, в дождь, в пургу за перевалы, чтобы оказать помощь попавшим в беду геологам, чабанам, хлопководам. Вставал на лыжи, трясся в телеге, словом, прошел, проехал десятки тысяч километров по Азии. Неоднократно бывал в Синьцзяне, где смерть в одно время стала обильно собирать жатву. Переходил границу Китая запросто, на лошадях – какие там визы? И вскоре имя главврача Таласской областной больницы Шамиля Алиева стало гарантией профессионализма по обе стороны Тянь-Шаня, а благодарные китайцы не только засыпали его подарками, но и вручили медаль с изображением Мао Цзедуна.

Дом и родина

Умар Джашуевич постоянно говорил и мечтал об одном: «Дом и родина человека должны быть в одном месте». Не суждено было ему жить и умереть на родине, а вот Марьям и Шамиль после депортации вернулись в Карт-Джурт, в отчий дом, в горы, окутанные легендами и внезапными, подступающими, как слепота, туманами… Шамилю сразу же предложили место хирурга в Черкесске, но он выбрал Карачаевск и в сентябре 1958 года становится главным врачом и заведующим хирургическим отделением Карачаевской ЦРБ. Конечно же, тогда в больнице многого не хватало: медикаментов, аппаратуры, специалистов, но медики как-то выкручивались. Более того, Шамиль Умарович открыл при больнице отделение грудной хирургии, где он проводил операции на легких у больных туберкулезом со всего края с последующим их долечиванием в Теберде.

Наверное, нет ничего более ценного для врача, чем ощущение своей необходимости. В силу характера Алиев пытается помочь всем, особенно больным проказой в Верхнекубанском лепрозории, где помимо привычных операций он освоил и специфические – на нервах. А как терпеливо Алиев выслушивал прокаженных, хотя собственные его дела горели синим пламенем, ведь он, помимо всего этого, преподавал на факультете физической культуры в КЧГПИ, работал над кандидатской диссертацией на тему «К клинике и хирургическому лечению зоба в Карачаево-Черкесии». Алиева приглашали на работу в Ставрополь, на Кавминводы, в Ростов, но он отказывался.

Средство от печали и тоски

Его женою стала русская девушка, тоже врач Лаура Матвеевна, которую он очень любил. Но разве любить – значит быть счастливым? Лаура умерла при родах второго ребенка. Накануне все было хорошо, роды прошли благополучно, малыша нарекли Алием.

Шамиль ушел из роддома счастливый донельзя, и никакие предчувствия не посетили его… А через два дня Лауры не стало. Она решилась рожать второго ребенка, несмотря на то, что здоровье ее вызывало у врачей опасения, которые она скрыла от мужа… Хоронил молодую женщину весь город. Лауре было 33 года… Но разве беда ходит одна? Следом умирает Марьям Иммолатовна.

Эти две страшные потери выбили Шамиля Умаровича из колеи. Казалось, мир рухнул. Не прошло и месяца после похорон родных, как Шамиль собрался и ушел в далекое плавание в качестве старшего врача-хирурга на плавбазе «Кронштадтская слава».

Вверив сына и дочь близким родственникам со словами: «Воля твоя, Аллах, сохрани моих детей живыми и здоровыми до моего возвращения», Алиев стал бороздить Атлантический океан, побывал в Канаде, на Кубе, в других странах. И продолжал лечить разных больных.

После окончания плавания руководства семи флотилий, наслышанные о профессионализме и мастерстве хирурга, предложили ему заключить договоры на новые рейсы, но получили отказ, потому что каждый день Шамиля, проведенный на чужбине, вдали от детей, будто отрезал, расходовал кусочек его души…

В морском кителе, который шел ему, как, впрочем, и все остальное, что он носил, Шамиль Умарович прибыл в Карачаевск, который стал для него той тихой гаванью, которая нужна даже самым мятежным кораблям…

Надежда и опора

Ход времени всегда определяют дети – это общеизвестно. Они растут, и мир начинает вокруг молодеть. Теперь к обходам, операциям, консилиумам, чтению лекций прибавились занятия с детьми… А потом опять Москва. Потому что дочь Муся поступила в университет Дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Она стала врачом-психиатром, три года проработала за границей. Сын Алий стал историком. Пока дети учились, не сидел без дела и отец, работал в Подмосковье, а именно в Серпухове, главным хирургом. Как в Москве, как в Карачаево-Черкесии, так и в Подмосковье, у него было много историй лечения сложных пациентов со счастливым концом.

Когда дети выросли, получили высшее образование, хорошую работу, стали для него надеждой и опорой, Алиев начал вести предельно размеренную жизнь. Теперь он все больше консультировал, все чаще приезжал в родной Карачаевск к сыну, с которым долго гулял по лесу, раскинувшемуся прямо над больницей и напротив их квартиры…

– Отец очень любил лес, а соснами просто налюбоваться, надышаться не мог, – рассказал как-то при встрече Алий. – Я думаю, это оттого, что в них, в любой сосне, есть какое-то одиночество, чувство неповторимости. Здесь, в квартире, он отдыхал точно в лесу. Перебирал старые фото, письма от благодарных пациентов, грамоты, а потом снова уезжал в Москву…

«У каждого человека своя дорога в жизни. И важно пройти ее достойно, ничем не запятнав себя, вкладывая душу во все, что делаешь, потому что тогда и выходит душа из-под твоего «рукоделия», – любил говорить Шамиль Умарович, прекрасно осознававший данный ему свыше талант и высокую ответственность перед людьми, в нем нуждавшимися…

Факт

Нашумевших на весь Карачаевский район больничных историй, связанных с именем Шамиля, было немало. То он спасает беременную женщину, сдав в последний момент свою кровь для переливания, кстати, Шамиль Умарович являлся почетным донором СССР, то он «штопает», что называется, студента – москвича, сорвавшегося со скалы и разбившегося вдребезги, а потом целый месяц заботится о нем, словно о сыне, забрав из больницы к себе на квартиру…