Любимая книга в сердце и всегда под рукой

Источник — Фото Лейлы ЭБЗЕЕВОЙ

Известно, что дети из дворянских семей в XIX веке обязательно должны были знать наизусть роман в стихах «Евгений Онегин» А. С. Пушкина. Фатима Лепшокова, выросшая в обычной карачаевской семье, легко выучив наизусть в школьные годы этот бессмертный текст, состоящий из 24 000 слов, и во взрослой жизни хранит в памяти и в сердце каждую строку этого произведения.

Фатима – моя коллега по перу и в настоящее время работает редактором пресс-службы КЧГУ, активно сотрудничает с газетой «День республики», освещая жизнь университета. Наш разговор с ней состоялся накануне 225-летия со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Перед нами лежало редкое издание «Евгения Онегина», и я, всё ещё не веря, что такое возможно, открывала наугад страницы книги, зачитывала строку, а моя визави продолжала её по памяти.

– Фатима, как «Евгений Онегин» вошёл в твою жизнь? Ведь, как я поняла, ты с ним не расстаёшься уже долгие годы. Одно дело выучить наизусть творение поэта, другое – постоянно подпитывать память мысленной декламацией.

– Не расстаюсь я и с книгой «Евгений Онегин», выпущенной издательством «Детская литература» в 1967 году, это моя настольная книга. Она для меня дорога тем, что принадлежала моему отцу Анзору Харшимовичу, который обожал Пушкина. Книга ценна не только памятью об отце, но и тем, что сегодня это эксклюзивное издание – с ударениями в словах, сносками, примечаниями автора, пояснительными статьями советского пушкиниста Сергея Бонди. Моё знакомство с «Евгением Онегиным», как и у миллионов школьников, началось в младших классах: «Зима!.. Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь…», или «Гонимы вешними лучами, с окрестных гор уже снега…». А потом, когда старшая сестра в девятом классе уже учила перед зеркалом наизусть «Письмо Татьяны Онегину», я самостоятельно прочитала роман, по ходу радуясь, что многие отрывки с описанием природы мне знакомы.

Роман пленяет своей свежестью, красотой и содержательностью, его строки разошлись на цитаты, ставшие народными: «Мечты, мечты, где ваша сладость…», «Блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел…», «Любви все возрасты покорны…». И потом, чувства, мысли героев, лирические отступления автора продолжают трогать сердца ещё и потому, что они обрамлены в волшебные «онегинские строфы», состоящие из 14 строк и придающие произведению мелодичность и легкость восприятия. И каждая воспринимается как законченное произведение – вот почему они так легко запоминаются. Мне кажется, что талант Александра Сергеевича Пушкина заключается ещё и в том, что он одним эпитетом, одним предложением, одной строфой мог сказать всё, для чего другим требовались исписанные страницы.

– Можешь ли ты сказать, что знание романа наизусть принесло тебе какую-то пользу?

– В прощальном обращении к читателю в 8 главе поэт говорит: «Дай Бог, чтоб в этой книжке ты для развлеченья, для мечты, для сердца, для журнальных сшибок, хотя крупицу мог найти…». В «Евгении Онегине» можно найти гораздо больше, чем просто «крупицу». Это роман обо всём, и Белинский справедливо назвал его энциклопедией русской жизни: быт, культура, духовные ценности пушкинской современности. Взаимоотношения людей: любовь, дружба, зависимость от чужого мнения, маски, ханжество, проблема «лишнего человека». «Лихая мода – наш тиран, недуг новейших россиян» – то, что было всегда и происходит и в наши дни. Кроме того, по «Евгению Онегину» я узнавала об интересных исторических фактах, знакомилась с популярными предшественниками и современниками поэта: правителями, политиками, поэтами, литераторами, актёрами. Я открыла для себя, чем жили люди в то время, каковы были их ценности. Проводила сравнительные анализы «предсказаний» Пушкина: «Лет чрез пятьсот дороги, верно, у нас изменятся безмерно». Можно сделать вывод, что для совершенных дорог осталось подождать ещё лет 300.

– Я представила, что случись в реальности то, что происходило в романе-антиутопии Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», где книги подвергались сожжению, а читающие преследовались по закону, среди людей, которые знали наизусть тексты целых книг, чтобы передать будущим поколениям, тебе досталась бы почётная роль хранителя строк «Евгения Онегина». Но вернемся к роману: какие чувства, эмоции у тебя возникали по отношению к Татьяне, как у современной девушки?

– Конечно же, на разных возрастных этапах своей жизни я воспринимала Татьяну по-разному. Сначала она мне казалась скучной, замкнутой и даже флегматичной, живущей в своем мире, тихоней. Как так, удивлялась я: не рассказать о своих чувствах ни матери, ни сестре, ни этим хорошим девочкам, московским кузинам, которые так откровенно с ней поделились своими сердечными тайнами? Как так: повторить судьбу своей матери, которая вышла замуж за нелюбимого, но хорошего человека, смирившись по принципу «привычка свыше нам дана, замена счастию она»? Как так: она не бросилась к Онегину, не приняла его признание как главную цель своей жизни? Но, повзрослев, я поняла, что Татьяна смогла оградить себя от ненужных разговоров и светских сплетен, сохранив своё имя чистым, незапятнанным легкомысленными словами и поступками. Она бережно и трепетно относилась к «тайне сердца своего» – любви к Онегину. Впоследствии она так же ответственно и уважительно отнеслась к своему браку с мужчиной, в верности которому дала клятву на венчании. Такой идеал женщины описан у Пушкина и в образе Маши Троекуровой в повести «Дубровский». Мне кажется, с позиции сегодняшнего дня, когда государство на пьедестал поставило семью, традиционные ценности – всё, что ведёт к укреплению общества, данные героини очень актуальны.

– Пушкин оставил свой роман как бы незавершённым, и читатель теряется в догадках: а что было бы дальше с героями? А как на твой взгляд?

– Да, я много думала об этом, примеряла разные версии. Во всех у меня Онегин остаётся одиноким и холодным эгоистом. Ведь даже после его внезапно вспыхнувшей любви к Татьяне он не предложил ей ничего, что воссоединило бы их, например, бежать вместе или, шучу, конечно, – спровоцировать пресловутую дуэль с супругом, чтобы сделать Татьяну вдовой – никаких конкретных действий. А по поводу Татьяны я всегда надеялась на то, что после той ключевой встречи и разговора с Онегиным, как сейчас модно говорить, «гештальт был закрыт». Ведь очень часто для того, чтобы понять и отпустить какие-то обиды, забыть прошлое, осознать, что на самом деле ты уже не чувствуешь того, что ощущал раньше, не хватает всего лишь одного разговора, озвучивания своих мыслей, ответов на вопросы.

– Твои любимые отрывки из романа?

– Не могу сдержать слёз и мурашек по телу, сколько бы раз я ни перечитывала прощальный разговор Татьяны с Онегиным из 8 главы: «А счастье было так возможно, так близко…».

Такие же ощущения у меня вызывает обращение Пушкина к своим будущим читателям в завершении 2 главы: «Прими ж мои благодаренья, поклонник мирных аонид, о ты, чья память сохранит мои летучие творенья, чья благосклонная рука потреплет лавры старика!».

Эти строки дают мне ощущение, что поэт обращается лично ко мне…