В студенческую бытность, на третьем курсе отделения теории музыки республиканского музучилища (ныне Карачаево­-Черкесский государственный колледж культуры и искусств имени Аслана Даурова), мне в голову пришла идея создать вальс для духового оркестра на основе небольшой фортепианной пьесы собственного сочинения. Когда назрела проблема инструментовки, мне посоветовали обратиться за консультацией к преподавателю по классу деревянных духовых инструментов Ивану Демьяновичу Иванютину, в прошлом -­ самому первому директору нашего училища.
К тому времени я уже был наслышан о его строгом нраве и постоянной занятости. Хорошо не зная этого седого, но всегда молодцевато подтянутого человека, я ожидал, что он, скорее всего, отправит меня за помощью к специальным учебникам. Кабинет Иванютина находился на четвёртом этаже. Я робко постучал в дверь и по приглашению вошел. Мне повезло: у пожилого преподавателя оказалось «окно» между уроками, и он смог уделить мне время.

В студенческую бытность, на третьем курсе отделения теории музыки республиканского музучилища (ныне Карачаево­-Черкесский государственный колледж культуры и искусств имени Аслана Даурова), мне в голову пришла идея создать вальс для духового оркестра на основе небольшой фортепианной пьесы собственного сочинения. Когда назрела проблема инструментовки, мне посоветовали обратиться за консультацией к преподавателю по классу деревянных духовых инструментов Ивану Демьяновичу Иванютину, в прошлом -­ самому первому директору нашего училища.
К тому времени я уже был наслышан о его строгом нраве и постоянной занятости. Хорошо не зная этого седого, но всегда молодцевато подтянутого человека, я ожидал, что он, скорее всего, отправит меня за помощью к специальным учебникам. Кабинет Иванютина находился на четвёртом этаже. Я робко постучал в дверь и по приглашению вошел. Мне повезло: у пожилого преподавателя оказалось «окно» между уроками, и он смог уделить мне время.

Когда я изложил суть своей идеи, светло­-голубые глаза преподавателя заблестели любопытством, и он предложил мне проиграть сочинение на пианино. Преодолевая волнение, я, как мог, исполнил ему ещё достаточно «сырое» произведение и попросил помощи с инструментовкой. Иван Демьянович внимательно просмотрел ноты, о чём­-то подумал и сказал, что, прежде чем заняться инструментовкой, необходимо ещё поработать над формой: сочинить вступление и заключение, добавить напряжённости в контрастной средней части. Как оказалось, общался я не только с опытным музыкантом и педагогом, но и с настоящим композитором, мастером!
Обрисовав мне проблему для самостоятельного решения, он назначил мне новую встречу. Потом их было еще несколько, и всякий раз творческое общение с этим человеком вызывало захватывающий интерес. Благодаря Ивану Демьяновичу расширилось мое видение собственного произведения. Я стал хорошо чувствовать, какому инструменту можно доверить ту или иную музыкальную тему. Внутри меня словно зазвучал духовой оркестр! Идея так увлекла, что нередко даже во сне я прорабатывал инструментовку, побуждая флейту, трубы, кларнеты и тромбоны звучать так, как мне того хотелось. Всего лишь за несколько встреч Иван Демьянович не только широко распахнул для меня мир тембровых красок духового оркестра, но и показал, что можно бесконечно совершенствовать форму.
Но вот партитура давалась мне тяжело. В конце-­концов, Иван Демьянович помог мне и в этом ­ –  откорректировал и дописал партитуру моего первого и единственного вальса для духового оркестра «Вдохновение».
Не мне судить, что в итоге получилось и есть ли в этом какая-­то художественная ценность, но с уверенностью могу сказать одно: благодаря своей идее я приобрел в лице Иванютина настоящего старшего товарища, единомышленника, доброго, глубоко порядочного наставника. Он помог мне поверить в себя, и благодаря ему я овладел новой, редкой и довольно сложной профессией настройщика фортепиано. Ведь этот замечательный педагог был еще и первоклассным фортепианным мастером и мог работать без отдыха, не отходя от ремонтируемого или настраиваемого им инструмента по 5­-8 часов.
К сожалению, позже мы реже общались. Из­-за ухудшившегося здоровья в последние месяцы жизни он избегал встреч, которые его, видимо, утомляли. А как много он мог бы ещё рассказать и поведать, как многому научить!
Сегодня Ивана Демьяновича больше нет с нами. В марте этого года он ушёл из жизни в возрасте 81 года. Для меня, как и для многих знавших его людей, для культуры нашего города это тяжелая утрата. Он запомнился мне неуёмным, неравнодушным ко всему происходящему человеком и гражданином. Жизнелюбие, неукротимая бодрость духа, чувство юмора, огромное трудолюбие и работоспособность, аккуратность, целеустремлённость и высокий профессионализм Иванютина всегда потрясали окружающих.
На становление его характера повлияло многое: крестьянский быт на родной Смоленщине, тяжесть голодного военного и послевоенного времени, скитальческая жизнь семьи в условиях эвакуации и потеря отца. Приобретя несколько рабочих профессий в годы восстановления страны из руин и комсомольских строек, Иванютин развивал, как мог, свое увлечение музыкой, духовым оркестром. Работа сцепщиком вагонов на железнодорожных станциях и оператором в котельной не помешала успешно окончить учёбу в Ростовском музыкальном училище и заняться преподаванием в музыкальной школе.
Потом было руководство различными духовыми оркестрами и, наконец, -­ Черкесским музыкальным училищем. Были еще учёба в Харьковском институте культуры, увлечение земледелием и садоводством на семейной даче, настройка и ремонт пианино, роялей, деревянных духовых инструментов и собственное музыкальное творчество. Немало для одного человека! И даже при беглом перечислении понимаешь, что Иван Демьянович Иванютин прожил непростую,  но удивительно яркую и насыщенную разнообразными событиями жизнь.
В то же время этот человек был настолько скромным, что большинство коллег и знакомых понятия не имели о его музыкальном творчестве. При нашем общении он лишь однажды обмолвился о нем, но я никогда не слышал произведений своего старшего товарища и наставника.
Только сейчас стало известно, что написанные Иванютиным вокально-­хоровые, инструментальные произведения крупных и малых форм, упражнения для музыкантов-­духовиков, многочисленные обработки и переложения только ждут своего исполнителя и, возможно, издателя. Но есть надежда, что они, как частичка души МАСТЕРА, будут напоминать нам о своём добром создателе, появившись в сборниках и начав на музыкальной сцене самостоятельную жизнь…
Не оставался Иван Демьянович равнодушным и к общественной жизни. Часто поднимал вопрос о положении культуры в современном обществе, говорил о проблемах ее деградации, переживал за образование и воспитание молодёжи, порядок и дисциплину в родном учебном заведении. Его очень расстраивало несерьёзное отношение иных чиновников к проблеме изношенности пианино и роялей.
Являясь старейшим членом Ассоциации фортепианных мастеров России, членом Союза европейских ассоциаций фортепианных мастеров «Европиано», Иван Демьянович хорошо знал, о чём говорил. Дело в том, что 25 – 30 лет являются максимальным для фортепиано сроком эксплуатации в музыкальном учебном заведении. Далее для нормальной работы многочисленных педагогов, концертмейстеров, учеников необходимы его капремонт или замена на новый. Абсолютное же большинство всех фортепиано в государственных учреждениях республики ныне гораздо старше названного возраста. Капитальный ремонт по-­прежнему не проводится – нет финансов, а новые инструменты не приобретаются. Проблема эта не решена и сегодня. И до последнего непонятно было Иванютину, почему в нашей «нищей» культуре есть деньги на дорогие фейерверки, но нет денег на то, чтобы поддерживать в хорошем работоспособном состоянии музыкальные инструменты учреждений культуры и образования республики.
Ивана Демьяновича при жизни часто не понимали или просто не хотели понять. Видно, неудобным для некоторых был этот дотошный, глубоко вникающий во все проблемы, «несовременно-­порядочный» и всегда отстаивающий свою правоту человек. К сожалению, значимость личности чувствуешь, когда ее теряешь.
 Но мне кажется, сегодня ещё не поздно вспомнить о заслугах Иванютина в сфере культуры и музыкального образования Карачаево-­Черкесии, изучить его наследие. Обладатель почётного знака Министерства культуры СССР «За отличную работу», медалей «За доблестный труд» и «Ветеран труда», заслуженный работник культуры КЧР, первый директор единственного в республике колледжа культуры и искусств… Этому человеку в последние годы его жизни было уделено гораздо меньше внимания, чем он того заслуживал. Хорошо бы это сделать уже в этом году, официально объявленном в России Годом культуры. Думаю, что это наше общее дело и святая обязанность.
А ПАМЯТЬ -­ самая добрая и светлая об Иване Демьяновиче Иванютине жива в сердцах его родных, друзей, коллег и многочисленных учеников!

А. ГЕТМАНОВ.
НА СНИМКЕ: И. ИВАНЮТИН.