Как только я начала говорить с директором ООШ № 12 с. Красный Восток Аскером Бекмурзовичем Каблаховым, мне невольно вспомнилось одно: «Сверх его произведений ничего не надо знать, копание в личной жизни – это какой-то даже нечестный ход. По-моему, это как вскрыть прекрасную птицу, чтобы узнать, как она сделана. Что же выяснится? Перышки отдельно, пружинки отдельно, все рассыпалось! Все некрасиво – была прекрасная птица, летала. Вскрыли, что узнали? Только то, что ее можно съесть».
Ну, представьте себе, вскрыла. Но с большим трудом! Сначала выслушала с превеликим удовольствием стихи Пушкина, Лермонтова, Бальмонта, Давида Кугультинова.
Когда сказала, что ничего из последнего не читала, Каблахов укоризненно заметил: «А это вам ничего не говорит? «В то время гнев несправедливый, дикий нас подавил, и свет для нас потух. И даже слово самое «калмыки» произносить боялись люди вслух. От правды я не отрекался, не позабыл природный свой язык, под именем башкира иль казаха не прятался, и был, и есть калмык. Ни под каким нажимом и допросом не осквернил души своей доносом, и эта непричастность к силе зла наградой высшей для меня была».

Как только я начала говорить с директором ООШ № 12 с. Красный Восток Аскером Бекмурзовичем Каблаховым, мне невольно вспомнилось одно: «Сверх его произведений ничего не надо знать, копание в личной жизни – это какой-то даже нечестный ход. По-моему, это как вскрыть прекрасную птицу, чтобы узнать, как она сделана. Что же выяснится? Перышки отдельно, пружинки отдельно, все рассыпалось! Все некрасиво – была прекрасная птица, летала. Вскрыли, что узнали? Только то, что ее можно съесть».
Ну, представьте себе, вскрыла. Но с большим трудом! Сначала выслушала с превеликим удовольствием стихи Пушкина, Лермонтова, Бальмонта, Давида Кугультинова.
Когда сказала, что ничего из последнего не читала, Каблахов укоризненно заметил: «А это вам ничего не говорит? «В то время гнев несправедливый, дикий нас подавил, и свет для нас потух. И даже слово самое «калмыки» произносить боялись люди вслух. От правды я не отрекался, не позабыл природный свой язык, под именем башкира иль казаха не прятался, и был, и есть калмык. Ни под каким нажимом и допросом не осквернил души своей доносом, и эта непричастность к силе зла наградой высшей для меня была».

В тот момент я поняла: этот удивительно красивый, высокий, благородный мужчина никогда не мог бы найти вдохновения в механике, строительстве, геологии, иначе чем в литературе.
И как тут не задаваться вопросом: «Откуда любовь к литературе?!»
С далекого-далекого детства…
Аскер родился в ауле Красный Восток в 1942-м году. Школу окончил с золотой медалью. Служил на Украине и сейчас сокрушается со страшной силой: «Какой удивительный, самобытный народ. Какие чудные, добрые, щедрые люди! И что сталось?!». Затем поступил в филиал Тбилисского госуниверситета, окончив который поехал по направлению работать в Калмыкию.
Ну как не схватиться за голову, как в том анекдоте: «Где кура, где я?» Что такое Тбилиси – горы, ущелья, храмы, картинные галереи, и что такое Калмыкия – нещадный зной, пыль калмыцких степей?
– Так вы думаете, я зря цитировал Кугультинова?  Калмыкия – это экзотика, романтика, трудяги – люди, сказки – дети. А почему вернулся в родной аул? Я в семье был самым  младшим, одним единственным сыном и братом шести сестер. Оставить отца и мать?  Да никогда! А учительство – это навсегда.
Каблахов давал и дает простор фантазии учеников, стремится приучить их самостоятельно и самобытно мыслить, выражать мысль своим языком, а не заученными фразами вот уже более 40 лет. В этой же школе с ним работает супруга,   Нелли Кемалобиевна Кенжева. Не видела ее, но думаю, под стать мужу. Такая же интересная женщина, но с непреходящей грустью в красивых глазах, потому что потеряла единственного сына, потому что Украина – родина ее мамы, которая умерла, когда Нелли было всего четыре месяца, в огне, потому что… Да, собственно, этим все сказано.
– Но есть внук, невестка у меня русская, чудесная, – рассказывала по телефону Нелли  Кемалобиевна.
Аскер Бекмурзович с первых же дней  работы  педагогом,  чье присутствие в школе ощущали все, стал гением, добрым духом коллектива. На больших переменах в коридорах маленькой, старенькой школы собирались дети, и любой из учеников мог прочесть здесь свое любимое стихотворение. И это не было соревнование чтецов, а конкурс вкусов, литературного кругозора. И под сводами школы звучали строки, которые, став открытием кого-нибудь одного из ребят, затем делались радостным открытием, подарком для всех.
Аскер Бекмурзович убежден, что подобно тому, как история является летописью деяний страны, литература есть история духовного роста народа, история духовного его самопознания.
– Ты уже учишься в последнем классе, – рассказывает Люда Экзекова, – у пацанов уже усы растут, а он нас все равно звал детьми. Даже сегодня встретишь, а он тебе: «Ребенок,  как ты хорошо выглядишь». Но тогда это не обижало нас. Потому что о самом главном он говорил  с нами серьезно, почти как со сверстниками.   Самое главное  – он растил нас интеллигентными….
И как тут не назвать учеников заслуженного учителя КЧР, отличника образования России, почетного работника общего образования РФ? Это Иналь Каблахов, работавший одно время начальником Управления сельского хозяйства Ставропольского края, замминистра здравоохранения Тамара Махцева, директор винзавода в Симферополе Владимир Аргунов и многие другие.   
– Аскер Бекмурзович, столько лет в одной школе работаете с женой, которая, как мне известно, преподает не только биологию, но и музыку, искусство. Царствовать ей никогда не хотелось?
– О чем вы? Если понадобится, если заболеет техничка, возьмет швабру и будет до поздней ночи мыть полы в классах, окна – в коридорах. В 1973 году – я тогда был завучем в школе – учились 527 детей…
– Простите, перебью, а нынче?
– Девяносто, и простите, разовью эту тему дальше, даже если не мое это дело. К каждому относимся, как к своим родным детям, и за каждого болит душа, потому что столько ребят с разными способностями в селе, а вот применения им не находят. Нет работы.
Безработица так набила оскомину, что быстро перевожу разговор в другое русло.
– А можно маленькую экскурсию по школе?
Она затягивается почти на час: уголок боевой славы, где на самом видном месте портрет кавалера орденов Славы трех степеней, ветерана Великой Отечественной войны Керима Догуловича Бежанова, имя которого носит школа, музей истории села, галерея детских рисунков…
Уже не зная, за что зацепиться, даже если это профессиональный праздник человека, ну такова натура журналиста, спрашиваю: «Аскер Бекмурзович, а трудные дети в вашей школе редкость или как?»
И опять белозубая улыбка: «Ни одного правонарушения не было за все эти годы. Причин волноваться не было никогда, за что безмерное, безграничное спасибо всем моим землякам, которые были и есть абазины!»
С праздником, вас, Учитель Каблахов!

НА СНИМКЕ: Аскер КАБЛАХОВ.
Фото Таулана ХАЧИРОВА.