Эта женщина всегда поражала меня своей элегантностью, благородной внешностью и безупречными манерами. Помню, всего лишь два раза в жизни видела ее растерянной, точнее, потерянной…
Звонок, огласивший восьмой этаж девятиэтажного дома по улице Ленина в Карачаевске, и открывшаяся дверь прервали мои воспоминания. Передо мной стояла Наталья Николаевна Бурлуцкая. Я только было принялась снимать обувь, как услышала: «На свете, по моему разумению, нельзя делать одну вещь – снимать в гостях обувь», – с этими словами она пригласила меня в гостиную…
Бурлуцкая Наталья по мужу. Своя фамилия – Рягузова.
– Я коренная жительница г. Карачаевска, правда, когда родилась, город звался Клухори, – предваряет сразу мой вопрос хозяйка дома, – мой дед по отцу, которого я никогда не видела (он умер относительно молодым), строил Микоян-Шахар и был знатным краснодеревщиком, а мамин отец, Сергей Трофимович Небоженко, работал в шахте. Прожил он долго, несмотря на то,  что в каждый его рабочий день был как на пороховой бочке…

Эта женщина всегда поражала меня своей элегантностью, благородной внешностью и безупречными манерами. Помню, всего лишь два раза в жизни видела ее растерянной, точнее, потерянной…
Звонок, огласивший восьмой этаж девятиэтажного дома по улице Ленина в Карачаевске, и открывшаяся дверь прервали мои воспоминания. Передо мной стояла Наталья Николаевна Бурлуцкая. Я только было принялась снимать обувь, как услышала: «На свете, по моему разумению, нельзя делать одну вещь – снимать в гостях обувь», – с этими словами она пригласила меня в гостиную…
Бурлуцкая Наталья по мужу. Своя фамилия – Рягузова.
– Я коренная жительница г. Карачаевска, правда, когда родилась, город звался Клухори, – предваряет сразу мой вопрос хозяйка дома, – мой дед по отцу, которого я никогда не видела (он умер относительно молодым), строил Микоян-Шахар и был знатным краснодеревщиком, а мамин отец, Сергей Трофимович Небоженко, работал в шахте. Прожил он долго, несмотря на то,  что в каждый его рабочий день был как на пороховой бочке…
Семья Рягузовых жила дружно, объединенная матерью Людмилой Сергеевной, которая работала в городской больнице фельдшером и была отзывчива к чужому горю не только в силу своей профессии.
– Как  сейчас помню разговоры мамы и отца. Папа – Николай Васильевич – был ветераном Великой Отечественной войны. Дня не проходило, чтобы они не вспоминали своих друзей-карачаевцев, соседей и  не мечтали о том дне, когда они со  всем своим народом вернутся на родину.
Окончив школу, Наталья устроилась телеграфисткой в городской узел связи. Девушке – неполных восемнадцать. Худенькая, длинноносенькая, но – обаяния море, ума – тоже, потому что с детства зачитывалась Пушкиным, Толстым, Салтыковым-Щедриным, Цвейгом, Бальзаком, заслушивалась романсами Даргомыжского, песнями Пиаф, Брассанса, тем  не менее успела к этому времени обзавестись удивительной биографией с крутыми зигзагами сюжета… По служебной связи Наташа познакомилась с Николаем Бурлуцким, который работал на усилительном пункте связи в г. Кисловодске…
– Три месяца к нему на свидание «бегала», – смеется Наталья, – то бишь по  телефону разговаривали. О чем? Ни о чем и обо всем. Он оказался необычайно своеобразен по кругу интересов и по  характеру, потому что ровно через три месяца сделал мне предложение.
– Хотите сказать, вы ни разу не виделись?
– Именно так. Позвонил в один из дней и сказал: «Еду завтра свататься к тебе. Со мной будут моя сестра и ее муж».
Я к маме, мама в шоке, но тут же кинулась печь торт «Наполеон» и готовить всякие вкусности… Приговаривая: «На всякий случай…» Но я была уверена,  он приедет, и обязательно с заявленными родственниками. Они приехали, да так красиво, так торжественно все обставили…  
– Стала ли эта встреча для Николая желанной и яркой, как, видимо, представлялось?   
– Для него – да. А я была разочарована, он мне не понравился. Но рассудила так: три месяца морочила парню голову, весть о сватовстве разнеслась по всему городу, значит, поступлю следующим образом – выйду за Николая замуж, а после свадьбы уйду от него, а в итоге нашла человека, который стал смыслом всей моей жизни. Мы прожили вместе тридцать  восемь лет. 27 ноября этого года исполнилось бы 45 лет совместной жизни…
– Вы были счастливы в браке?
– Если можно расчленить понятие счастья, то я чувствовала себя счастливой все эти 38 лет. Наши отношения были очень глубокие, очень объемные и когда  мы работали в  Кисловодске в узле связи, и в Карачаевске, где я была по-прежнему телеграфисткой, а он стал начальником цеха.
– Да, но как можно было поменять курортный Кисловодск на небольшой и больше похожий на поселок в то время Карачаевск?
– Во-первых, в 1973 году умер папа, а оставить маму в таком состоянии я не могла; во-вторых, красоту родных мест и родного города не променяю ни на какой другой, будь-то Кисловодск или даже Париж… Потому и приехали в Карачаевск жить и работать с Олесей на руках…
В 1978 году Николая Григорьевича назначили заместителем начальника электросвязи  г. Карачаевска,  где он и проработал до конца своих дней. Работа была естественной потребностью и для Натальи. Несмотря на то, что у супружеской четы подрастали три дочери – Олеся, Евгения и Яна, Наталья успела сменить свою профессию на другую, а потом и на третью – методист заочного обучения в КЧГПИ.
– Когда Николай стал «начальством», дети его практически не видели, – рассказывает Наталья Николаевна, – он пропадал с утра до ночи на работе.
Работал Бурлуцкий, не считая минут, не оглядываясь по сторонам, и все, кроме дела, становилось для него посторонним. Но когда выпадали редкие минуты отдыха…
– Детей в охапку и – на природу. Поднялись как-то  на Комсомольскую горку, слышу, Николай собрал девчонок вокруг себя и говорит им: «Посмотрите, как с немым укором смотрят на нас из спутанной травы никем не собранные грибы. А ну-ка, быстро возьмите их из плена!» – вспоминает Наталья, – дети тут же врассыпную, а он не унимается, кричит им вслед: «Ступайте тихо, осторожно, не то грибы, услышав ваш топот, от страха попрячутся под листву. А вы вернетесь с пустыми лукошками… В жизни не встречала человека, который бы, как он, знал, например, все про грибы, про фасоны их  шляпок, или про разные машины «зисы», «зилы», давно снятые с производства. Он мог починить любую технику – утюг, телефонный аппарат, магнитофон, компьютер, положить паркет, облицевать кафелем стенку…
Но что означают все знания мира без  любви? А Бурлуцкий любил. Ох, как любил свою  жену и дочек. И когда Олеся объявила, что выходит замуж за карачаевца, не то что был против, как это зачастую бывает, а активно «за». Потому что хорошо знал Мухтара Османовича Хатуева, отца будущего зятя, – человека очень авторитетного и  уважаемого в городе за порядочность, трудолюбие, глубокую интеллигентность. В кровном родстве с таким человеком иным не мог быть его сын Курман, и потому отец одобрил выбор старшей дочери.
 Вздохнули с облегчением родители и когда Женя сделала свой выбор. Она вышла замуж за Андрея Барабаша,  сейчас живет с семьей в Черкесске.
– Зятья у нас чудесные. Сказать  про них внимательные, чуткие – ничего  не сказать. Мне есть на кого опереться, – гордится Наталья.
Таким же чудесным, благородным обещался стать и третий зять –  карачаевец по национальности. В семье вовсю готовились к свадьбе…
«Скажи, почему, как поверье, волнуют меня до сих пор слегка приоткрытые двери?» –  вопрошал один поэт. От вида слегка приоткрытых дверей Наталья до сих пор бледнеет. В тот день 18 сентября 2006 года…
Это было глубокой ночью. Пожелав отцу и матери спокойной ночи и приятных сновидений, Яна пошла в свою комнату и оставила двери приоткрытыми. Потому что она имела обыкновение заходить по ночам к отцу в спальню, дабы убедиться, что с ним все нормально, так как Николай перенес инфаркт год назад… Ближе к полуночи в комнате Яны раздался звонок. Звонил жених. Он работал следователем в Теберде и имел обыкновение  отчитываться любимой о том, как он провел день… Они не успели даже перекинуться фразой – другой, как в трубке что-то захрипело. Мужчина подумал, что это телефонные помехи, и  набрал Янин номер повторно. Занято, еще раз – занято. На проводной звонить не стал, дабы не потревожить родителей, а  перезвонил на сотовый Олеси: «Что-то мне не дает покоя этот прерванный звонок, Олеся. Позвони домой…»
– Нет, я не проснулась среди ночи от тревожного щемящего сердце чувства, меня разбудила Олеся: «Мама, посмотри, что делает Яна». Я зашла в комнату, смотрю, лежит  моя кровиночка – красивая, тепленькая, умиротворенная, как и должен выглядеть в счастливом сне человек. Укрыла ее тихонько одеялом и говорю: «Олеська, Яна спит». «Мама, присмотрись, мама», – почти кричала в трубку Олеся, и тут в комнату вошел Николай…
Смерть Яны была мгновенной – аневризма сосудов головного мозга. Наталья в дни похорон была настолько потерянной, что не видела, не слышала никого и ничего. Потом придет нечеловеческая боль, от которой люди сходят с ума, если им вовремя не оказать помощь. От Николая ждать помощи не приходилось – он еле держался на ногах, не мог примириться со смертью Янки –  самой младшенькой, самой любимой дочери… Часами он просиживал у стены, где над ее кроватью  расположилась маленькая история ее жизни, ее девичьих привязанностей – фотографии родителей, сестер, племянников и племянниц, друзей, подруг, гравюра «Летний сад»… В чувство Наталью и Николая могли привести только дочери и внуки, что они и сделали.
«Мамочка, ты должна быть в форме, ты ведь на виду у сотен людей, возьми себя в руки», – шептала, обнимая мать, Олеся, и Наталья вдруг неожиданно для себя  рассмеялась…
– Знаете, что я вспомнила в тот момент? Кисловодский роддом. И то, как я себя вела. Почти как Галина Волчек, которая в свое время сказала в одном из интервью: «Что делает нормальная мать, когда ее впервые торжественно объявляют: сейчас вы увидите свое дитя?». Когда в роддоме об этом меня возвестили, первое, что я сделала, – кинулась к тумбочке у кровати, начала рыться в ней в поисках расчески, чтобы, не дай Бог, мой ребенок не увидел меня со спутанными волосами».
Наталья действительно взяла себя в руки. Молчание, ощутимое почти материальное, словно белье, вывешенное в маленьком дворике и  заполнившее белизной все его пространство,  которое зависло в комнате после ухода Яны, уступило место детской возне, ожили куклы, солдатики, мягкие игрушки, все чаще стали заглядывать друзья Николая, подруги Натальи.
Бог не дал или он сам поторопился к дочке? Николай ушел из жизни через два года после Яны… Не успела, не уберегла мужа Наталья, как ни старалась. Все сделал по-своему Николай Григорьевич, который считал: «Лучше сгореть, чем угаснуть». Таким он был всю жизнь, таким остался и у края могилы…
Наверное, в жизни каждого человека бывают минуты прозрения, когда ты вдруг с неоспоримой ясностью понимаешь, как быть и что делать дальше.
– Я все осознала в тяжелые дни, – говорит Наталья, – я должна жить и работать ради своих детей и внуков.  Особенно ради внуков.
Быть в окружении детей – в этом есть сумасшедший кураж, который дает возможность не предаваться  мрачным мыслям, который  дает возможность дольше не  стареть, особенно если твои внуки легко вмещают интерес к родным вещам – к пианино и архитектуре,  к литературе и живописи. Сегодня старший внук Натальи – Артур – студент архитектурно-строительного института в Москве, Ася – студентка истфака,  Зухра и Софья – школьницы…
– Как-то я сказала детям: «Подарите мне каждая по два малыша, это обязательная программа, далее – как хотите». Олеся и Женя подарили нам с Николаем  восьмерых детишек и сказали: «Мама, считай, что все три дочери твой наказ выполнили…» Теперь на кого из  малышей ни посмотрю, вижу в нем (ней) свою Яночку…
В нужный момент могут положить руку на плечо Натальи и коллеги, потому  как очень любят и ценят ее.
– После моей личной жизни самое важное для меня – работа, – признается Наталья Николаевна, – конечно, я могла бы сидеть дома, получать пенсию и заниматься внуками, но как сказал сатирик Аркадий Арканов: «Государство назначило мне пенсию и, как ни странно, я еще живу». Пенсия – мизер, а еще я хочу работать, чтобы помогать детям.
«Помогать» – ключевое слово для понимания характера Бурлуцкой. Порядочность, доброжелательность в отношениях со студентами отмечают все, как и ее щедрость, умение радоваться успехам студентов – заочников. Но немногие знают, скольким она помогла дойти до победного конца.
– Наталья Николаевна понимала нас порой лучше, чем мы сами себя, –  рассказывает Фатима Аджибекова, – я  работала нянечкой в детсаду и решила выучиться на воспитателя. Поступила заочно на филфак. На втором курсе вышла замуж. Свекровь оказалась очень жестким человеком: «Какая учеба? – вспылила она, – сиди дома, рожай и воспитывай детей. Помогай мужу по хозяйству». Приехала забирать документы и встретила Бурлуцкую. Она не только  отговорила меня от этой затеи, но и подсказала, как лучше поступить. Не буду раскрывать все секреты, скажу лишь, что, буквально держа меня за руку, довела до выпуска, устраивая мне максимальный  «режим благоприятствования» со стороны педагогов. Я могла сдать благодаря ей «хвосты» вне сессии, по мере   готовности и возможности ускользнуть из поля зрения свекрови на денек – другой…
– Сколько тайн она знает о студентах-заочниках и сколько семей, судеб спасла, пропуская через свое сердце их невзгоды, один Всевышний знает, – говорит кандидат философских наук Фатима Гогоберидзе. –  Бурлуцкая сделает все, используя знания, опыт, логику, четко выстроенные фактические доказательства, выслушав которые, любой нерадивый, отчаявшийся,  запутавшийся по своей или чужой воле, как в случае с Фатимой, заочник изменит свое решение бросить учебу и обязательно доведет дело до конца. Даже необходимость погрузиться в жизнь другого человека, временами тебе не очень симпатичного, ее не напрягает. А каким чутким и умным советчиком она  бывает для молодых преподавателей, составляя списки, формируя группы! Причем помогает незаметно. А это большое искусство!
– Не сосчитать людей, которые уходят от Наташи, ободренные советом, успокоенные надеждой, защищенные ею на том или ином факультете, – не смогла не высказать своего мнения и подруга Натальи Таисия Архагова.
В чем самой пришлось убедиться – и не раз – это в том, что рабочий кабинет Бурлуцкой – своеобразный центр, куда заходят не только по работе, а еще поделиться своими радостями и печалями.
– Только с маршрутки? Голодная? Возьми бутерброд.
– Хотите кофе?
– Читали последний номер «Литературки»?
– Как ваш малыш? –  то и дело отрывается от бумаг Наталья…
Тягу к людям интересного содержания не может подавить ничто, даже жесткость, которая стала визитной карточкой нашего времени, а это значит, что Бурлуцкая, несмотря на невосполнимые потери и трудности, остается верна своему содержанию, сотканному из добра, тепла, мудрости, открытости и  твердости, если хотите…

НА СНИМКАХ: Наталья БУРЛУЦКАЯ; каждое первое сентября

в школу с детьми Олеси и дедом Мухтаром Хатуевым.