Каждый раз, открывая двухтомник «Очерки истории Карачаево-Черкесии», изданный в 1972 году, вновь и вновь вчитываюсь в скупые сведения главы «Участие карачаевского народа в восстановлении и развитии народного хозяйства Казахстана, Киргизии и Узбекистана», нахожу для себя новые имена: «Среди механизаторов Джамбульской области, отличившихся при освоении целинных и залежных земель, а также во время уборки урожая в 1956 году, были десятки карачаевцев. Среди них комбайнёры Анзор Биджиев, Али Коджаков, Исмаил Коркмазов, шофёр Мусса-Алий Эбзеев и другие получили ордена Трудового Красного Знамени»…

 Каждый раз, открывая двухтомник «Очерки истории Карачаево-Черкесии», изданный в 1972 году, вновь и вновь вчитываюсь в скупые сведения главы «Участие карачаевского народа в восстановлении и развитии народного хозяйства Казахстана, Киргизии и Узбекистана», нахожу для себя новые имена: «Среди механизаторов Джамбульской области, отличившихся при освоении целинных и залежных земель, а также во время уборки урожая в 1956 году, были десятки карачаевцев. Среди них комбайнёры Анзор Биджиев, Али Коджаков, Исмаил Коркмазов, шофёр Мусса-Алий Эбзеев и другие получили ордена Трудового Красного Знамени»…
Я снова вернулась к этим строкам после разговора с уважаемым аксакалом Карачаевска, ветераном войны и труда Баймурзой Узденовым, который обратился с просьбой: «Напишите о моём незабвенном друге, орденоносце Муссе-Алие Эбзееве. При жизни о нём не было на моей памяти опубликовано ни одного материала в газете «День республики». Это был скромный человек, и он не любил афишировать свои награды. Главные – это, конечно, орден Трудового Красного Знамени и медаль «За освоение целинных земель», которые он получил за свой самоотверженный труд в годы депортации. Мусса-Алий Умарович был сильной личностью и ни при какой власти ни перед кем не прогибался, верный своим убеждениям и принципам. Но он был и созидателем, и всю жизнь трудился не покладая рук, относился к тем людям, которые составляют совесть народа, его честь и достоинство»…
А совсем недавно, коротая неблизкую дорогу из Карачаевска в Учкулан, услышала от заместителя главы администрации Карачаевского района Олега Тохчукова:
– Мусса-Алий Умарович был отличным сыроделом. Таких огромных вкуснейших головок сыра из цельного жирного молока давно уже не увидишь на рынке, не говоря уже о супермаркетах. Потому что и высокогорных маслосырзаводов уже не существует, сегодня «балом правят» комбинаты-гиганты, где ручной труд задвинут на задворки…
Его поддержал председатель совета ветеранов района Рамазан Хаиркизов:
– Я хорошо знал Эбзеева. Есть много профессий и людей, которые слиты с землёй, с её душою: крестьянин, земледелец, аграрий и даже хлебодар. Обладая всеми задатками лидера, он всегда тяготел к профессиям, которые кормят народ. И всегда находился в центре событий, которые волновали земляков. Так, его связывала крепкая дружба с почётным гражданином Карачаевска и аулов Маринского ущелья, бывшим советником прокурора Российской Федерации, правозащитником карачаевского народа Алексеем Бутурлиным. Всякий раз, когда тот отдыхал в Кисловодске, Мусса-Алий забирал его к себе погостить на несколько дней в дачном посёлке на берегу Теберды. Он ещё входил в инициативную группу, выступавшую с ходатайством о присвоении имени Никиты Сергеевича Хрущёва одной из улиц Карачаевска. Мусса-Алий считал, что, несмотря на перекосы в управлении государством, именно Хрущёв сделал возможным возвращение карачаевцев на родину.
…Так по крупицам из воспоминаний друзей и родных у меня складывался портрет человека, прожившего многотрудную жизнь, беззаветно любившего свой свободолюбивый народ, родную землю, болевший за сельское хозяйство и судьбу села, которое, по его горячему убеждению, должно быть не просто составляющей, но и движущей силой в увеличении валового внутреннего продукта страны.
И для этого нужно избавляться от пресловутого диспаритета цен и недостатка доступных кредитных ресурсов. Это он уже заявлял как фермер, сполна познавший на себе все перипетии и проблемы фермерского движения с самого его начала… А ещё, как утверждают все, кто знал М.-А. Эбзеева, он блестяще владел незамутнённой родной речью, формируя тот образец, который основывался на золотых россыпях фольклора – пословицах, поговорках, эпических песнях, – то, что бережно хранили и продолжали развивать карачаевцы в суровые годы под чужим азиатским небом.
…В 1943 году, когда выселяли народ, ему было 11 лет. Его деда и бабушку по материнской линии депортировали ещё раньше, в 1937 году, признав кулаками. В Казахстан в продуваемом ветрами эшелоне ехали две недели. И мальчик, которому бы сидеть за партой в школе, стал свидетелем того, что не полагается знать ребёнку: смерть, оставленные вдоль железнодорожной насыпи трупы, болезни и горе земляков. По прибытии на место заболел и маленький Мусса-Алий, но ввиду переполненности больницы его отправили в другой город. И каждый раз, вспоминая встречу со своей родной тётей, которую он никогда раньше не видел, поскольку она была выслана в 1937 году вместе с дедушкой и бабушкой (в семье Эбзеевых это стало преданием), он грустнел: «Смотрю из больничного окна с тоской и никого не жду, потому что семья далеко, а есть хочется страшно. Вижу: идёт женщина и несёт в руке кукурузную лепёшку с помидорами. И говорю я сам себе: «Тот, кому достанется этот гостинец, самый счастливый человек на свете!» И им оказался я, потому что это ко мне шла моя тётя. После этого во мне проснулось убеждение – жизнь замечательна тем, что светлые краски всегда держат верх над тёмными»…
С детства он мечтал водить машины, и, разумеется, бортовые, потому как они представлялись ему сухопутными кораблями, – едешь, а за спиной у тебя в кузове груз, необходимый людям. И когда подоспело время учиться шофёрскому ремеслу, оказалась, что семья плату за обучение (80 рублей) никак не потянет. И тогда юноша нанимается грузчиком в котельную, хотя жару он не переносил. Ребята предупреждали: «Такого напряжения ты не вынесешь». Шутка ли, приходилось на себе таскать стокилограммовые мешки на высоту 38 метров! Но он смог, выдюжил и получил водительские права. Вскоре начал зарабатывать приличные деньги, и это стало подспорьем для матери, которая одна поднимала четверых детей.
В тот день, когда ему вручали вместе с другими земляками орден, их собрали в Алма-Ате на встречу с Леонидом Брежневым, который в ту пору был первым секретарём ЦК компартии Казахстана. Они сидели за столом, пили зелёный чай, говорили о жизни. Будущий генсек оставил о себе самые приятные впечатления: душевный, тонкий человек, в ту пору без всяких барских замашек. Словом, бывший фронтовик.
На родине Мусса-Алий сразу же устроился водителем на АТП, но потом потянуло в горы, где один за другим на альпийских лугах открывались молокозаводы. Привыкший быть всегда лидером в своей профессии, если водитель – то первого класса, если сыродел – то высокий профессионал, он поступает в Вознесенский технологический техникум молочной промышленности, что в Краснодарском крае. В его трудовой книжке значатся молзаводы урочищ Щелканка и Тохтамишле, где Мусса-Алий работал не покладая рук долгие годы, завоевав множество наград и почётных званий, к примеру, «Лучший по профессии» «Ударник Х пятилетки» и т.д. И хотя сыроделы работали на примитивном оборудовании, а холодильниками служили глубокие подземные хранилища, все издержки побеждались профессионализмом и желанием трудиться на совесть. На всю автономную область славились сыры «алтайский» и «карачаевский», которые производились под началом опытного мастера Эбзеева.
Сын потомственного животновода, Мусса-Алий Эбзеев и на склоне лет не мог сидеть сложа руки, поэтому занялся фермерством: разводил крупный рогатый скот, снова изготавливал свои фирменные сыры уже в домашних условиях. Глава КФХ «Лотос» М.-А. Эбзеев служил примером для многих молодых фермеров, и к нему часто обращались те, кто начинал своё дело. А у такого рачительного хозяйственника было чему поучиться, об этом говорят и почётные грамоты Министерства сельского хозяйства Российской Федерации.
К нему постоянно тянулись люди – и простые животноводы, и государственные чиновники, и общественные деятели. Он обладал удивительной притягательной силой, умел находить общий язык как с молодёжью, так и со стариками. В своё время водитель – ас, он мог, к примеру, с ходу дать характеристику той или иной модели автомобиля и тут же рассказать о любимых марках машин членов Политбюро 30-70 годов. А ещё – поделиться секретами сыроделия или повышения дойности коров… Как я уже подчеркнула, крепкая дружба связывала Муссу-Алия с Бутурлиным. Человек, умеющий быть благодарным, он уважал Алексея Владимировича, внёсшего неоценимый вклад в дело реабилитации карачаевского народа, за то, как прокурор сумел до мельчайших подробностей рассмотреть нелёгкую судьбу горского народа и встал во весь рост, чтобы сказать правду о карачаевцах на весь бывший Советский Союз.
Однажды поэт сказал: «Памяти доброй ведомы, мы вспоминаем о вас»… Вот так цепочка воспоминаний о хорошем человеке помогла мне поведать об истинном патриоте своей земли Муссе-Алие Эбзееве, чей род достойно продолжают его дети, внуки и правнуки.
 Людмила ОСАДЧАЯ.