Вера Чеботенко, в девичестве Харибова, родилась в селе Хасаут-Греческом ровно сто лет назад. Ее детство пришлось на годы коллективизации – сами понимаете, далеко не простые времена, – но она с раннего детства знала, что она – дочь знатного человека. И, действительно, старожилы рассказывают, что когда Кузьма Харибов, участник русско-турецкой войны, шел по селу – вся грудь в медалях и орденах, а тело в шрамах, от него было глаз не отвести, он же немного позже станет одним из организаторов колхоза «Эмброс». А по-другому и быть не могло, у Кузьмы Харибова было то, что мало в ком есть сейчас, – устои. Если он сказал, что так можно, а так нельзя, значит, по-другому и не будет.
– Отец был очень строгим, – вспоминает Вера Кузьминична, – но я тем не менее росла бандиткой с большой дороги. Не потому, что была балованная родителями, братьями, сестрами, просто кругом такой простор, такое раздолье. Поди удержи ребятню. А мы и рады собраться оравой да махнуть на речку Аксаут или в горы.

Вера Чеботенко, в девичестве Харибова, родилась в селе Хасаут-Греческом ровно сто лет назад. Ее детство пришлось на годы коллективизации – сами понимаете, далеко не простые времена, – но она с раннего детства знала, что она – дочь знатного человека. И, действительно, старожилы рассказывают, что когда Кузьма Харибов, участник русско-турецкой войны, шел по селу – вся грудь в медалях и орденах, а тело в шрамах, от него было глаз не отвести, он же немного позже станет одним из организаторов колхоза «Эмброс». А по-другому и быть не могло, у Кузьмы Харибова было то, что мало в ком есть сейчас, – устои. Если он сказал, что так можно, а так нельзя, значит, по-другому и не будет.
– Отец был очень строгим, – вспоминает Вера Кузьминична, – но я тем не менее росла бандиткой с большой дороги. Не потому, что была балованная родителями, братьями, сестрами, просто кругом такой простор, такое раздолье. Поди удержи ребятню. А мы и рады собраться оравой да махнуть на речку Аксаут или в горы. Хоть и малы были, но прекрасно знали, как за два-три часа добраться до горы Шоана, полюбоваться храмом и обернуться обратно. Без трепки после таких походов, конечно, не обходилось, но разве детвору удержишь на месте, особенно если она наслышана про существующий или несуществующий тайный подкоп – легенды-то были всякие – между Шоанинским и Сентинским храмами?
Но куда все подевалось, как только девочка поступила в церковно-приходскую школу? Верно говорят, девичья краса, что молодой гриб, вчера и следу не было, а нынче вот он, и что откуда взялось? По окончании школы это была красивая, скромная, очень начитанная, глубоко верующая барышня. Окончив школу, Вера поступает на рабфак учительского института в Микоян-Шахаре. Учеба была богата событиями. Знакомство с только что отстроенным городом, сам рабфак, располагающийся в здании Дома Советов, военная подготовка. Это было приближение к ее детской хулиганской мечте: научиться стрелять из отцовского ружья. И вскоре Вера станет не только лучшей на своем факультете, но и завоюет звание «Ворошиловский стрелок».
В 1937 году в Хасаут-Греческом была построена семилетняя школа, и Вера начинает в ней работать учителем начальных классов. В это же село вскоре приедет преподавать немецкий язык Дмитрий Чеботенко.
Вера и Дмитрий объединились в одну семью не сразу. Приглядывались друг к другу года два. Затем сыграли свадьбу. Семья была на редкость дружная и гостеприимная. В этот дом без предупреждения мог зайти любой в селе, учитель и ученик, родитель и сосед… Забегая вперед, скажу, что в этом доме выросли почти три поколения хасаутцев…
И вот 1941-й. Дмитрий ушел на фронт в первые же дни войны, порывалась на фронт и Вера, тем более, что, я уже сказала выше, она была отменным стрелком, но муж сказал, точнее, спросил, как отрезал: «А школа? А дети? Сюда врагу никогда не добраться, так что будь добра заниматься с детьми так, как будто ничего не случилось». Откуда было Дмитрию знать, что в 1943 году Карачаево-Черкесия окажется под немцем, а Хасаут-Греческое и Красный Октябрь станут чуть ли не оплотом партизанского движения, а его любимая жена будет не только преподавать на свой страх и риск в школе, но и всячески помогать партизанам? Кстати, Вере Кузьминичне, несмотря на ее преклонный возраст, сегодня задай вопрос любой сложности о том оккупационном периоде, она ответит спокойно, толково и деловито.
Письма с фронта приходили не часто, но регулярно. Эти четыре года вымотали душу. И вот конец войне. Хасаутцы, оставшиеся в живых, возвращаются один за другим домой, а от Дмитрия нет и нет вестей. Тут еще не идет из головы жуткая история, услышанная в станице Зеленчукской.
11 мая. Все празднуют третий день Победы, и вдруг в один казачий курень приходит похоронка. Не о таком ли подобном случае много позже Андрей Дементьев напишет стихотворение: «9 мая 1945 года»? Вот строчка из него: «…не знал еще, что завтра похоронка с войны об отце придет».
Вера просто извелась от неизвестности, от страха, прежде чем получила письмо от мужа, в котором он сообщал о том, что их дивизию прямо с фронта отправили на Дальневосточный фронт, на границу с Японией.
Вернулся Дмитрий в 1947 году. И жизнь забила ключом. И муж, и жена пропадали в школе, особенно Вера. Слово «одухотворенность» было ключевым для понимания ее творческой индивидуальности. Она хорошо знала каждого ребенка, каждую семью, могла вовремя оказать помощь любому школьнику, организовывала выставки детского технического творчества, – это в те-то времена! – интересные экскурсии. Ее дети были очень активны на уроках, во внеклассной работе, в октябрятских делах.
Слово «педагог» буквально означает «ведущий за руку», и руки Чеботенко были одни из самых умелых и добрых женских рук в школе. Вера Кузьминична умела видеть мир детскими глазами, она дарила им свое время, свои знания и была счастлива, но все это продолжалось до тех пор, пока не пошли свои дети: Юля, Юрий, Люба. Когда дети подросли, Вера Кузьминична устроилась на работу в контору лесного хозяйства.
– К тому времени, когда дети подросли, штат в школе полностью был укомплектован, и, сами понимаете, одно дело идти на пустое место, другое – на чужое… Работа в лесничестве также была интересной и приятной, – вспоминает Вера Кузьминична, – но тем не менее я почувствовала себя немножечко на Марсе. Ни тебе заливистого школьного звонка, ни тебе хлопанья парт, нет детского смеха, шума…
Труженик тыла, ветеран труда Чеботенко со скрипом ушла на пенсию, но делать было нечего, надо было подымать внуков, потому как дочь Люба пошла по ее стопам в прямом и переносном смысле. Она так же преподает в начальных классах, и уже более сорока лет, кстати, и так же пропадает в школе , как в свое время ее мать. Талантливая доступность и понятность любого дела после того, как за него берется Любовь, приводит в восхищение многих.
– Это все мамины уроки, – отвечает Люба. – Она хоть и отошла в свое время от школьных дел, но живо интересовалась ими всегда. Да вот только вчера сказала: «Люба, сентябрь скоро, а ты все по дому возишься. Почему не в школе? Не белишь, не красишь? Не наводишь последние штрихи красоты в своем классе?» Я ей в ответ: «Мама, все давным – давно в ажуре», но ее не проведешь. Ни на чем.
Внуки, кстати, бабушку так и зовут: а-ля мисс Марпл.
У Веры Кузьминичны пять внуков и три правнука. Аккурат к столетнему юбилею внучка Вероника, названная так, пусть несколько новомодно, но в честь бабушки, подарила ей правнука. Вера Кузьминична нарекла его Константином в честь своего брата Константина Кузьмича Харибова, героически погибшего при освобождении Варшавы. Тут самое время сказать о юбилее и заметить, что в роду Харибовых не одна Вера Кузьминична может похвастаться долголетием. Ее родная тетя Мария Ивановна Попова, кстати, тоже учительница, прожила 93 года, родная сестра Полина Кузьминична – 94, младшая сестра Любовь Кузьминична подбирается к 90- летнему юбилею.
Дочь Юля, которая живет в Мариуполе, вопросами долголетия пока не заморачивается, у нее одна проблема: она очень хочет, чтобы мама пожила у нее, в ее квартире с удобствами, в окружении украинских внуков. На это Вера Кузьминична неизменно отвечает: «Ни за какие коврижки. Как можно казенный дом считать «домом»? Мой дом, да и ваш дом на все времена в Хасаут-Греческом. Здесь упокоился мой верный спутник и ваш незабвенный отец. Здесь похоронят и меня, тем более что стала что-то прибаливать я в последнее время»
В народе говорят, что настоящее зло в старости – это не слабость тела, а безразличие души. И душа, и тело Веры Кузьминичны в постоянном кураже. Ее постоянно навещают бывшие ученики, в которых ходили и ходят довольно известные люди, такие как, к примеру, заслуженный артист России Анатолий Шамардин, бывшие директора родной школы Роза и Тамара Кузнецовы…Ее постоянно теребят внуки, в которых так или иначе вырисовываются образовательные предпочтения. Она – тонкий ценитель и знаток греческой музыки и поэзии, и потому ее часто приглашали на различные мероприятия в сельский Дом культуры. Она…
– Я прожила изумительных сто лет и очень надеюсь, что следующий «полтинник» будет ничуть не хуже, – вот с таким свойственным ей юмором принимала она – Вера Кузьминична Чеботенко – поздравления…
Что можно к этому добавить? Лишь одно: живите, сколько душа желает!

И. ХАРИБОВА.
НА СНИМКАХ: Фото Веры ЧЕБОТЕНКО на школьной доске почета; С внуком Юрием.
Фото автора.