Наверное, в роду Тамбиевых (его кабардинской ветви) нет другой фигуры, которая стояла бы так наособицу от всех, была бы такой не похожей ни на кого другого, как Джанет Тамбиева.
Она родилась в 1912 году в ауле Старо-Абуковский – ныне село Первомайское Малокарачаевского района – в семье крупного землевладельца из старинного кабардинского рода Атуша Тамбиева. Семья была большая – три сына и четыре дочери. Джанет – самая младшая.
В своих автобиографичных заметках, которые она адресовала Тухтару Акбашеву, жителю г. Ставрополя, а в прошлом также жителю села Первомайского, Джанет Атушевна писала: «В Старо-Абуковском ауле были огромные семьи Тамбиевых, которых мы называли по именам их дедов. Так, наша семья звалась Антоновской по имени деда Антона, Сергеевская, Григорьевская, Мартиросовская, соответственно, также по именам дедов – Сергея, Григория и так далее.
Дед Джанет Антон был крупным конезаводчиком и поставлял коней российской армии и вообще занимался всем, что, по его мнению, могло принести прибыль, – разводил овец, коней.

Наверное, в роду Тамбиевых (его кабардинской ветви) нет другой фигуры, которая стояла бы так наособицу от всех, была бы такой не похожей ни на кого другого, как Джанет Тамбиева.
Она родилась в 1912 году в ауле Старо-Абуковский – ныне село Первомайское Малокарачаевского района – в семье крупного землевладельца из старинного кабардинского рода Атуша Тамбиева. Семья была большая – три сына и четыре дочери. Джанет – самая младшая.
В своих автобиографичных заметках, которые она адресовала Тухтару Акбашеву, жителю г. Ставрополя, а в прошлом также жителю села Первомайского, Джанет Атушевна писала: «В Старо-Абуковском ауле были огромные семьи Тамбиевых, которых мы называли по именам их дедов. Так, наша семья звалась Антоновской по имени деда Антона, Сергеевская, Григорьевская, Мартиросовская, соответственно, также по именам дедов – Сергея, Григория и так далее.
Дед Джанет Антон был крупным конезаводчиком и поставлял коней российской армии и вообще занимался всем, что, по его мнению, могло принести прибыль, – разводил овец, коней. Дела вел не только по всей России, но и за рубежом.
– У моего деда было четыре сына – Атуш (Карло), Джегатаж (Абрам), Андрей, Минас – и две дочери – Екатерина (Даус) и Татьяна (Такуш)… Я взялась так подробно рассказать все, что знаю и помню о тех далеких временах, потому что уже нет никого в живых, кто бы мог что-то рассказать о кабардинском княжеском роде Тамбиевых. А пустое беспамятное существование не то что не помогает, а мешает человеку в жизни…
И ей, действительно, было что вспомнить. Вспомнить легендарную гостиницу в Кисловодске, принадлежащую отцу, в которой останавливались знаменитые люди, в том числе и члены императорской семьи, великий князь Константин, а также князь Юсупов и другие.
Другое дело, что Джанет была лишена поэзии воспоминаний детства, которые присущи каждому, как бы безрадостно оно ни проходило. Потому что безрадостней не бывает. Когда пришла Советская власть, родительский дом в Абуковском сожгли, имущество отобрали… У Атуша была возможность выехать из страны с семьей, но он не воспользовался ею. Решил остаться на родине предков, но это решение обернулось не одной трагедией.
– После того, как мы лишились крова, отец отправил нас в Майкоп, где жила его сестра Такуш, которая была замужем за владельцем табачной фабрики, – вспоминала Джанет, – когда отец, переждав гражданскую смуту, взял в аренду у государства дом на окраине Кисловодска, мы поселились в нем.
Джанет Атушевна помнила, как с какого-то фронта, именно так, «с какого-то», она пишет в своих воспоминаниях, вернулся ее старший брат Кабарда, и его, оборванного, грязного, купали во дворе, чтобы не занести в дом вшей, которыми кишела его одежда. Помнит, как уезжал учиться в Новочеркасск ее другой брат, Аслан-Мурза. Он был очень способный к наукам и поступил в горный институт легко, но «доброжелатели», в частности сын сапожника из Кисловодска, прознав про это, написал депешу в институт про происхождение Аслана-Мурзы. Юношу отчислили, но он не сдался, продолжил учебу в Ленинграде, а получив диплом, подался в Сибирь, на Ленские золотые прииски, чтобы быть поближе к родителям. Да-да, именно так, потому что в 1927 году Атуша сошлют в Сибирь, где он первые годы проведет в лагере «Соловецкий монастырь», затем его переведут в другой лагерь – «Медвежья гора», потом отправят на Крайний Север, в г. Кемь, куда и приедет к нему жена. Одна, без детей.
А дети тем временем, видя, сколь многое зависит от анкеты, научились скрывать свое социальное происхождение, старались забыть, как страшный сон, свое княжеское происхождение. Они многое претерпели. Места жительства будут менять как перчатки. Особенно Джанет.
– В Кисловодске меня из школы выгнали за принадлежность к княжескому роду, кое-как упросила директора и окончила школу в Пятигорске, где обо мне ничего не знали. Но работу нигде найти не могла все по той же причине. И тогда я уехала в Нагорный Карабах, где жила сестра Фариза, будучи замужем за хорошим специалистом бухгалтерии хлопкового учреждения. Проработав у него счетоводом полтора года, я подала документы в Новочеркасский институт авиационной промышленности. Но мне опять не дали ходу, в первый же день вызвали в отдельный кабинет и стали расспрашивать о родителях. Вот тут-то у меня сдали нервы, и я решила ехать к родителям в Сибирь, в незнакомый мне город Кемь. Путь туда лежал через Москву. На вокзале я совершенно случайно встретила Фатиму Тамбиеву. Она познакомила меня с племянником Кукуева, который устроил меня на работу на строительстве дома «Волга – Канал», и жизнь моя круто изменилась. Работая на строительстве дома счетоводом, я вызвала в Москву Кабарду. В 1935 году, когда был убит Киров, в Москве начались повальные аресты, заодно арестовали и Кабарду. Я долго не имела от него вестей. А когда он вернулся из тюрьмы, отправила его в Армавир, к старшей сестре, так как ему, как и впоследствии моим родителям после возвращения из ссылки, было запрещено жить и появляться в больших городах.
Кстати, о родителях. Когда они вернулись из ссылки, то одно время обретались у двоюродного брата Емельяна в Саратове, потом в Малом Ярославце, под Москвой. Когда началась война, Джанет и Фариза отправили их к сестре Ольге в Армавир. Стоя на перроне, Атуш сказал дочерям: «Передайте всем своим братьям, чтобы незамедлительно просились на фронт. Родина есть Родина, и ее надо защищать. Исключение могу сделать только для Аслана. Во-первых, он далеко на Севере, а во-вторых, у него семья и дети». Джанет и Фариза были потрясены: «Нам так досталось от этой Родины, от этой власти… Они так нас перемололи, так раскидали, что еще неизвестно, соберемся ли когда под одной крышей?» Но слово отца – закон. Вот только не дано было многострадальному Атушу Тамбиеву предугадать дальнейший ход событий. Потому что одним из первых попросится на фронт, приехав в Москву из Сибири, Аслан-Мурза, который работал главным инженером в тресте «Восток – Золото», но его и начальника треста близко не подпустят к фронту и по указу Сталина вернут обратно. Стране нужно было золото. Много золота.
Много-много лет спустя Аслан-Мурза переехал в Артемовск, затем в Ростов-на-Дону, где работал в научно-исследовательском институте. В Ростове Аслан-Мурза и умер. Его сын Юра был главным инженером шахтоуправления. В г. Шахты до сих пор и живет. Кабарду война застала в Армавире, и, когда туда пришли немцы, они угнали в Германию очень много молодых людей. Среди них был и Кабарда.
Султан будет воевать в танковых частях, попадет в госпиталь, подлечившись, опять на фронт, где и будет убит под г. Никополем.
– Когда на Султана пришла похоронка, почтальон отдал ее отцу прямо на улице, – вспоминала Джанет, – и с ним случился инсульт. Матери ничего не сказали об извещении. Отец умер, не справившись с болезнью, а мать еще долго сидела у окошка и ждала сыновей. Но не дождалась ни Султана, ни Кабарды. А через 40 лет я получила весть, что Кабарда жив и вместе с другими кавказцами оказался волей судьбы в Калифорнии. Радость переполняла меня, но по тем временам связь с заграницей была не только невозможна, но и чревата новыми репрессиями, потому вопрос о переписке и, более того, о какой-либо встрече отпал сам собой. В итоге, мы так и не увиделись больше в этой жизни…
Эта вечная мука – вечно молчать, не говорить о том, что есть истинно твое, будет преследовать Джанет практически всю жизнь.
– Когда Кабарду арестовали и я осталась одна, то стала работать на строительстве дома «Советский писатель», но уже бухгалтером. Когда закончилось и это строительство, я попыталась вновь получить высшее образование, но институт химической промышленности, куда подала документы, меня не заинтересовал. Единственное, что в нем понравилось, – это кружок парашютного спорта. Я записалась в него и даже совершила несколько прыжков с парашютом с высоты 800 метров. Как ни странно, но именно это придало мне уверенности и желания жить и бороться дальше. Потом была работа в бухгалтерии сельхозакадемии, а затем знакомый сестры устроил меня на «Мосфильм» бухгалтером. Во время войны меня взял к себе помощником режиссер Всеволод Пудовкин.
Из заметок Тамбиевой следует, что никакого стандартного, официального образования она не получала. Одно самообразование, чтение, разговоры с людьми, которые могли осветить для нее тьму или полутьму интересующего ее вопроса. Но вот занятная вещь: то ли выдающийся режиссер заметил ее режиссерские амбиции, хотя к чему – чему, а к режиссерской карьере Джанет не готовилась, то ли его подкупила ее прозорливость, смелость, подход к работе с максимальными требованиями, но он не только начинает обучать ее режиссерскому мастерству, но и настоятельно рекомендует поступать на театроведческий факультет ГИТИСа. Как бы там ни было, нам остается теперь лишь вглядываться в рисунок ее режиссерской судьбы, поражаясь тому, как, к каким высотам она ее вознесет…
И вот после долгих черных дней неудач – несусветная радость от маленькой победы! Джанет вдохновлена возможностью совместной работы с великим Пудовкиным в создании таких картин, как «Убийца выходит на дорогу», «Русские люди», «Адмирал Нахимов», с Юлием Райзманом она работает над фильмом «Небо Москвы», с Иваном Пырьевым   священнодействует над фильмами «Сказание о земле Сибирской», «Жуковский». В фильмах Сергея Юткевича «Пржевальский», «Великий воин Албании Скандарбег» – она – его правая рука, потому что не только умеет сходу разглядеть стоящий эпизод, но и безоговорочно требует от всех – осветителей, электриков, работников звукового цеха – ста процентов в работе. Она делает невозможное возможным, подбирая на роль нужного актера. Иногда абсолютно неизвестного актера – и впереди успех. Так, Джанет Атушевна помогла раскрыться многим актерам, которые впоследствии станут известными мастерами сцены.
«Именно Тамбиева в качестве второго режиссера легендарного фильма «Щит и меч» явила миру актера Олега Янковского, порекомендовав его на роль Генриха Шварцкопфа. Она же подарила зрителям Владимира Трещалова, который великолепно сыграл роль Лютого в фильме «Неуловимые мстители». Джанет Атушевна вместе с Захаром Аграненко сделала фильм «Битва в пути». Многие до сих пор не знают, что известные фильмы «Укрощение огня», «Бессмертный гарнизон», «Анна Каренина», «Оптимистическая трагедия» были сняты под началом или при участии нашей землячки Джанет Тамбиевой. Она работала с такими выдающимися режиссерами, как Г. Данелия, И. Таланкин, В. Басов, К. Воинов, А. Алов и В. Наумов, И. Хейфиц, А. Митта», – пишет Тухтар Акбашев. А он, можно сказать, всю эту информацию получил из первых рук, потому что именно его дочь Марьяна, будучи аспиранткой Центра сердечно – сосудистой хирургии в Москве, нашла Джанет Тамбиеву и тесно с ней общалась в последние годы жизни.
Ее автобиографические заметки оканчиваются, точнее, обрываются на самом интересном месте, словно она так и хочет сказать этим нам: сожалею, что кроме этих отрывочных сведений не могу ничего сообщить иного, действительно достойного вашего внимания и трудами, вами затеянного… Но мне кажется, что на самом деле она просто устала, ибо писала от руки в 96-летнем возрасте. И было у нее крайне плохое зрение. Но она так льнула душой к своим детским воспоминаниям, что массу страниц посвятила семье брата деда Артема и его сына Емельяна, семье родного брата своего отца Джетагажа, его детям. Она вспоминает тетку – красавицу-жену адъютанта наместника Кавказа генерала Ермолова Шепху – Нана, которой уже до революции было 105 лет, осетина Кукиева (уж не того ли, который ей помог устроиться на работу в Москве?), женой которого стала дочь Саркиса Соня, а он сам занимался медициной, лечил травами, и что в ауле поговаривали, что он является учеником Бадмаева -гомеопата, лечившего членов царской семьи…
– В детские годы, – пишет Джанет, – мне запомнились Абуковы, Усмель и Даха. Это были красивые, молодые люди, которые организовывали вечеринки, где молодежь танцевала «Кафу», «Удж» и лезгинку. Как бы я хотела увидеть свой аул, посмотреть и сравнить, как раньше и как сейчас живут мои земляки – карачаевцы, кабардинцы, абазины…
Она ничего не пишет в своих заметках о себе, а ведь Тамбиева оказалась поистине явлением в российском кинематографе! Ею создано всего 15 художественных фильмов – но каких! – фильмов, несущих доброе человеческое начало, с которыми не то, что в те годы, в наши дни никто конкурировать не сможет! И она прекрасно это знала. Сжигающая многих больших художников неудовлетворенность сделанным ей была явно чужда. И как перекликается это ее состояние души со строками Льва Толстого из его дневников: «Художник звука, линий, цвета, слова, даже мысли в страшном положении, когда не верит значительности выражения своей мысли».
Тамбиевой было присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР». Она была членом Международной коллегии мира по киноискусству.
Когда в 1965 году Джанет Атушевне предложили вступить в партию, дать рекомендацию ей вызвались глава кинематографистов СССР, председатель Союза писателей СССР и руководитель театрального общества СССР.
Невольно задашься вопросом, отчего же о ней, о ее кинематографических работах никто не знал в Кабардино-Балкарии, откуда есть, пошла эта гордая ветвь Тамбиевых и осела в Малом Карачае? Но на этот вопрос она ответила Марьяне Акбашевой, которую почтила своей дружбой и очень полюбила, примерно так: «Трудно верить в свою звезду, когда имя предков твоих предали забвению при жизни, и только устные байки о них передавались из уст в уста, как легенды. Я никому никогда не говорила, кто я и откуда. Все боялась рецидива тех времен, от которых и сегодня мороз по коже… Все думали, что я из Адыгеи, а я и не отрицала…Не было у меня счастья. Да, было имя, долгая жизнь, любимая профессия, но ни семьи, ни родных, ни детей. Все рассыпались по земному шару в неутоленной тоске по родной земле, по Кавказу…»
Я не сентиментальный человек, но тут мне отчетливо вспомнились стихи великой Анны Ахматовой: «Но я предупреждаю вас, что я живу в последний раз, ни ласточкой, ни кленом, ни тростником и ни звездой, ни родниковою водой, ни колокольным звоном не буду я людей смущать и сны чужие навещать неутоленным стоном…».
«Не буду я людей смущать и сны чужие навещать неутоленным стоном». Словно про нее, про Джанет сказано…
Джанет Тамбиева умерла 14 мая 2008 года. Ей было 96 лет. На похоронах было так многолюдно, что москвичи диву давались. Жители Подмосковья, Ленинграда, Перми, Казахстана, Урала… От родного села Старо-Абуковского Марьяна Акбашева с охапкой ее любимых роз…
Невольно задашься вопросом; как можно не увековечить что в Кабардино-Балкарии, что в Карачаево-Черкесии память именитой землячки, талантливого режиссера, без фильмов которой мир русской культуры невозможно представить?