В один из будничных дней января я решила навестить свою знакомую, которая находилась на лечении в стационаре республиканской больницы в г. Черкесске. Зная часы посещения: с 12 до 14, пожертвовав своим обедом, я скорым шагом поспешила сделать доброе дело.
Открыв двери центрального входа ресбольницы, я остолбенела – фойе было битком набито людьми: суетился медперсонал, толкались посетители, из последних сил удерживая в руках переполненные пакеты с передачами для больных, шумели студенты, ожидающие, видно, пока их позовут на практические занятия в больнице, не стеснялись в выражениях мужчины (причем на всех языках народов нашей республики), кряхтели испуганные пациенты, которые рискнули выйти прогуляться и теперь пытались протиснуться к турникету, чтобы не опоздать к обеду и очередным процедурам. «Вот это час пик!» – мелькнуло в голове, и, тут же попав в людской поток, через секунду я оказалась около охранника, лицо которого было пунцовым, а пальцы судорожно сжимали пульт управления турникетом. Как робот, он твердил только одну фразу: «Возьмите пропуск в гардеробе». – «Пропуск? В гардеробе? А что случилось?» – удивилась я.

В один из будничных дней января я решила навестить свою знакомую, которая находилась на лечении в стационаре республиканской больницы в г. Черкесске. Зная часы посещения: с 12 до 14, пожертвовав своим обедом, я скорым шагом поспешила сделать доброе дело.
Открыв двери центрального входа ресбольницы, я остолбенела – фойе было битком набито людьми: суетился медперсонал, толкались посетители, из последних сил удерживая в руках переполненные пакеты с передачами для больных, шумели студенты, ожидающие, видно, пока их позовут на практические занятия в больнице, не стеснялись в выражениях мужчины (причем на всех языках народов нашей республики), кряхтели испуганные пациенты, которые рискнули выйти прогуляться и теперь пытались протиснуться к турникету, чтобы не опоздать к обеду и очередным процедурам. «Вот это час пик!» – мелькнуло в голове, и, тут же попав в людской поток, через секунду я оказалась около охранника, лицо которого было пунцовым, а пальцы судорожно сжимали пульт управления турникетом. Как робот, он твердил только одну фразу: «Возьмите пропуск в гардеробе». – «Пропуск? В гардеробе? А что случилось?» – удивилась я. «Я ничего не знаю, не знаю, не знаю», – бормотал охранник, настороженно глядя на рядом стоящего угрожающе шипящего молодого человека, который нервно жонглировал у лица охранника бутылкой «Фанты».
С трудом развернувшись на 180 градусов, я только успела подхватить сумку, и меня понесло людское течение – теперь уже в сторону гардероба. Очередь была… ну, как в советские времена в гастрономе за колбасой. Чувствуя, как у меня поднимается все: давление, ком к горлу и куртка до лопаток, еле сдерживаясь, я пытаюсь докричаться до женщины в гардеробе, которая нервно подергивает платочек на голове и дрожащей рукой выписывает пропуска. «А на основании каких документов вы выписываете пропуск? И вообще, кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит?» – «Да, да, мы, конечно же, обязаны выписывать пропуска по предъявлении документа, – извиняющимся тоном шептала женщина, – но не у всех же есть с собой паспорта. Видите, людей сколько, и в основном же люди со всей республики…»
И тут откуда-то сверху я услышала: «Да это, наверное, меры безопасности в случае теракта». Подняв голову, я увидела нелепо висящего на решетке мужчину. «А вы зачем туда влезли?» – не сдерживая смеха, спросила я. «А я по сотовому жену вызвал из палаты, слава Богу, она у меня ходячая. Вот жду здесь, чтобы никому не мешать». Я последовала его примеру, нет, на решетку не полезла, но смогла позвонить знакомой и попросила ее спуститься за гостинцами. Ждала недолго… только в пакете уже остыла домашняя лапшичка, хорошо хоть кефирчик не успел забродить….
С нервным тиком, истоптанными сапогами, оторванной пуговицей и с шапкой набекрень, как у Емели, но зато с чувством исполненного долга я вышла на улицу и выдохнула: «Это сколько ж нужно здоровья, чтобы по больницам ходить!»…

М. ЛАТЫШЕВА.