Анна ПОНОМАРЕВА. Театр маленькой Анны

4 февраля в 07:43
4 просмотра

Этим рассказом мы завершаем наш конкурс, посвященный Году театра в России. О том, кто победил в этом творческом состязании, мы расскажем в ближайшем номере газеты. Будем рады выслушать и ваше мнение о творческих работах, которые в течение года мы публиковали на страницах «Дня республики». Пишите, звоните!
В большой серой коробке из плотного картона лежали бумажные актеры кукольного театра маленькой Анны. Здесь были величавый король Ангус, царственная королева Ринна, прекрасная, с золотистыми волосами из желтой пряжи нянюшки Греты принцесса Лилея, доблестный принц Римус, готовый на любые подвиги ради одного только взгляда голубоглазой Лилеи. Но самым любимым был Мариус – добрый волшебник, который приходил на помощь всем, кто в этом нуждался. Не раз спасал он пылкого Римуса, которому грозила смерть в лапах огнедышащего дракона или от колдовства злой ведьмы Ирмы.

Этим рассказом мы завершаем наш конкурс, посвященный Году театра в России. О том, кто победил в этом творческом состязании, мы расскажем в ближайшем номере газеты. Будем рады выслушать и ваше мнение о творческих работах, которые в течение года мы публиковали на страницах «Дня республики». Пишите, звоните!
В большой серой коробке из плотного картона лежали бумажные актеры кукольного театра маленькой Анны. Здесь были величавый король Ангус, царственная королева Ринна, прекрасная, с золотистыми волосами из желтой пряжи нянюшки Греты принцесса Лилея, доблестный принц Римус, готовый на любые подвиги ради одного только взгляда голубоглазой Лилеи. Но самым любимым был Мариус – добрый волшебник, который приходил на помощь всем, кто в этом нуждался. Не раз спасал он пылкого Римуса, которому грозила смерть в лапах огнедышащего дракона или от колдовства злой ведьмы Ирмы.
Родители маленькой Анны были заядлыми театралами и не пропускали ни одной премьеры, после чего в гостиной происходили бурные обсуждения очередного спектакля.
– Но, дорогая, театр не терпит фальши, впрочем, как и жизнь! – восклицал господин Шварц. – Актеры все какие-то картонные, нет живости. Ещё режиссёр – эта новая манера всё перевирать на свой лад, не следуя за автором.
– И всё-таки, Рафаил, в этом что-то есть, – возражала мать Анны. – Ты не находишь, что из самой жизни ушло что-то настоящее, подлинное? Люди меняются, время меняется.
– Чепуха! Человек есть человек. И вчера, и сегодня – одна и та же шарманка.
Анна многое не понимала в умных разговорах родителей, но они всегда будоражили живое воображение девочки. Она представляла себя участницей какой-нибудь, обязательно грандиозной, театральной постановки, а пока раскладывала вечерами свою импровизированную сцену и разыгрывала на ней свои сказочные истории.
Каждый день она прогуливалась по Главной аллее со своей гувернанткой, у которой была страсть ко всякого рода выпечке. Пока женщина заходила в булочную, у девочки была возможность пообщаться со своим другом – старым шарманщиком Петером. Она поверяла ему все тайны своей волшебной коробки, а он в свою очередь рассказывал разные истории из своей жизни: как он был на войне, как его ранили и он потерял ногу, как от него отказался сын, как он скитался и месяцами голодал. Малышка всегда слушала его, открыв от изумления рот. Шарманщик часто напевал одну старую, как мир, песенку:
     Босая правда в кровь сбивала ноги,
     Слепую веру за руку ведя.
     По главной человеческой дороге
     Прошли усталый ангел и дитя.
 
     Стучались в двери сонные и души,
     Заглядывали в окна и сердца,
     Но никому не оказались нужными
     Больной усталый путник и дитя.
 
     Пустые люди, пустой рассвет.
     Истлевшие судьбы, непрожитый век.
     Пустые люди, пустые сны,
     Немые свидетели чужой игры.
 
     Всходило злое солнце на востоке,
     Собою заливая города.
     На главной человеческой дороге
     Висят распятый ангел и дитя…

Последние дни живого лета растворились в череде пресных и унылых забот. Пришла осень, но не та золотая и багряная, а настоящая серая, промозглая, с дождями и холодным ветром.
Старый шарманщик, что обычно стоял у входа в булочную, куда-то пропал. Напрасно малышка беспокойно оглядывала аллею.
– Старик Петер совсем занемог, – услышала она слова дородного мясника Шульца.
– Да, говорят, что ему осталось недолго, – согласился его собеседник, усатый господин в клетчатом пальто.
Маленькую Анну очень расстроило это обстоятельство. Она так надеялась увидеться со своим другом, ей столько всего нужно было рассказать ему.
Вечером после ужина родители Анны уехали в театр, а гувернантка принялась за вязание в гостиной. Малышка отправилась в свою комнату и достала из серой коробки фигурку доброго волшебника. Он смотрел на Анну своими внимательными глазами: «Что тревожит тебя, дитя?» Малышка заплакала и поведала бумажному человечку о горе, постигшем её. «Не грусти», – улыбнулся нарисованным ртом волшебник Мариус. Бумажная кукла зашептала в руках девочки, и Анне пришлось приложить фигурку к уху. Не прошло и минуты, как лицо малышки заметно посветлело, и она, выпив сладкого молока на ночь, уснула спокойным сном.
Рано утром, умывшись и позавтракав, маленькая Анна положила в соломенную сумку Мариуса и глиняную кошку-копилку и вышла во двор. Кабинет господина Шварца находился в отдельном флигеле. Туда и направилась малышка. Увидев в коридоре людей, она немного помедлила, но, преодолев смущение, прошла в кабинет. Отец сидел за большим дубовым столом, покрытым зеленым сукном. Справа была белоснежная смотровая, отделенная от остальной комнаты ширмой, а слева за небольшой партой сидела медсестра Лиззи – рыжая и румяная. Маленькая Анна поздоровалась с ними и немедля перешла к своему вопросу.
– Господин Шварц, у нас к вам срочное дело, – сказала она, стараясь понизить голос, чтобы он казался внушительнее и серьезнее.
– У кого это у нас? – не сумев сдержать улыбку, спросил доктор.
– У нас – господина Мариуса, – она достала из сумки волшебную куклу, – и Анны Шварц. Вот деньги! – протянув копилку отцу, она продолжила: – Необходимо срочно навестить одного больного. Господину Петеру требуется ваша помощь, доктор.
Улыбка сошла с лица Шварца, и он, прихватив свой докторский саквояж, отправился вслед за девочкой, едва поспевая за ней. Малышка уже не шла, а бежала к дому шарманщика. Когда они добрались до места, доктор поразился бедному виду жилища. Это был не дом, а какая-то лачужка с покосившейся крышей. Они вошли внутрь и застали у больного старика толстую кухарку Марту, которая принесла ему горячую похлебку.
Старик-шарманщик невероятно обрадовался, увидев свою маленькую подружку. Он даже слегка привстал на кровати, хотя это давалось ему с трудом. Доктор, осмотрев больного, дал кухарке распоряжение купить лекарства в аптеке господина Ратцеля. Анна заметила, как отец вложил в руку Марты деньги, и та, поклонившись, отправилась к фармацевту.
Невыразимо скучные осенние месяцы уступили место нарядному декабрю. Отец и дочь, взявшись за руки, гуляли по Главной аллее, усыпанной хрустящим снегом, и, проходя мимо булочной, встретили шарманщика. На деревянной консоли музыкального ящика разворачивался марионеточный театр военных действий: картонные куклы били в бумажные барабаны, над знаменосцами развевались боевые стяги, солдаты гордо маршировали под однообразную мелодию шарманки. В свете вечерних фонарей это зрелище одновременно и отталкивало, и завораживало.
Нового шарманщика звали Гансом.
На небе мерцали янтарным светом звезды. Две были особенно ярки. Впереди славных, добрых Шварцев ждёт не одна хрустальная ночь. А пока над заснеженной Германией повис косой барашек луны – приближался новый, 1933, год.

Поделиться
в соцсетях