По маринской автотрассе целый день оживлённо снуют автомобили всех марок, ведь это кратчайший путь из Карачаевска в Кисловодск и на Кавминводы. Все куда-то спешат, торопятся, и некогда порой оглянуться назад, чтобы соизмерить глубину наших помыслов и притязаний с теми, что владели чувствами живших здесь, в этом ущелье, людей. «Торопливая река до моря не доходит», – говорят горцы. Вот и Мара, хоть и попадает лишь в Кубань, но ведь и её воды составляют часть потока, что в конце концов достигают Азовского моря. Так что, как тут ни крути, а Мара, хоть и небольшая речка, но себе цену знает. Тем более когда-то на ней стояло целых 11 мельниц. Мололи здесь горцы в основном кукурузу. И получалась отличная мука двух сортов – одна для выпечки лепёшек, другая, из жареных зёрен, – куут, использовалась как самостоятельное блюдо. Этот куут и сегодня на столе у карачаевцев. Смешанный с айраном или со сливками, он представляет из себя калорийное и вкусное блюдо.

Ремесло мельника всегда почиталось в любом народе. Маринцы до сих пор из уст в уста передают имена своих мельников: Топпа Лепшоков, Шапи Габиев, Хаджи-Мырзабек, Бидох и Тохтар Кочкаровы, Джумак Кубанов, Томак Биджиев, Халид Абреков, Джаммолат Хапаев – у последнего было две мельницы. По рассказам старейшин аула Нижняя Мара, у Бидоха Кочкарова было пять сыновей и пять дочерей. Трудно было растить столь многочисленное семейство, и решил Бидох попытать счастье в ремесле мельника. В те времена каждая десятая чашка смолотой муки предназначалась мельнику. Вот почему многие из них были зажиточны. Ведь хлеб во все времена меняли на живность, овощи, одежду. Так Бидох со старшими сыновьями стал строить собственную мельницу на правом берегу Мары. Но это был очень неблагодарный труд. В период половодья безобидная, на первый взгляд, речка набирала такую мощь, что смывала огороды, постройки, мельницы. Зимой же, скованная льдом, река была плохим помощником мельничным жерновам. Но так или иначе, упорный Бидох с сыновьями Магомедом, Ильясом, Хызыром постоянно возились со своей мельницей, что-то перестраивая, укрепляя и усовершенствуя.

А тут и колхозы подоспели, началось раскулачивание тех, кто крепко стоял на ногах, никому в пояс не кланялся, был самодостаточен благодаря кропотливому труду. Записали в кулаки и Бидоха Кочкарова, решили мельницу отобрать. И лишь заступничество одного из работников Микоян-Шахарского райисполкома защитило Бидоха и его семью от репрессий. Мельник вступил в колхоз, и стало его детище работать на коллективное хозяйство.

Выросли дети. Старший сын Магомед стал профессиональным певцом, и ни один всенародный праздник не обходился без его участия. А в день, когда Магомед праздновал свою свадьбу, ему пришла повестка в армию. А потом началась Великая Отечественная война, и вслед за старшим братом на фронт ушли Ильяс, Исмаил, Хызыр. Магомед погиб в первом же бою, и первую похоронку в Нижней Маре получили Бидох и его жена Ельмесхан. Вслед за этой страшной бумагой пришло и денежное пособие на погибшего сына, но убитый горем отец отказался от денег. Кстати, на четвертый день войны (26 июня 1941 года) вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О назначении пособий семьям погибших военнослужащих»… Смертью храбрых на войне пали и остальные три сына Бидоха.

В ноябре 1943 года семья Б. Кочкарова была выслана в глухой казахский аул, где почти не оказалось карачаевцев. Когда наступил голод и нужда обступила со всех сторон, он решил податься на места компактного проживания соплеменников. Старый мельник знал, что они всячески поддержат его. Поскольку маринцев расселили в совхозе «Пахтарал», он поехал туда, а это был уже другой район. Поначалу в «Пахтарале» жила и семья моего отца, Аскера Кочкарова, который приходился Бидоху двоюродным племянником. И с ним они и направились к местному коменданту с просьбой разрешить поселиться в этом совхозе. Они были уверены, что комендатура не откажет отцу четверых сыновей, погибших на фронте. Но комендант был неумолим и даже грозился посадить Бидоха за то, что тот осмелился без разрешения властей явиться к ним в район.

Отец мой вспоминал: «Нельзя было без слёз смотреть на несчастного моего родственника. Седой, измождённый, такой одинокий и несчастный в своей нужде, он был немым укором жестокой власти, которая так чёрство и бездушно обошлась с ним. Вскоре он умер от горя и лишений. А соплеменники были такими же узниками, как он сам, и ничем не могли помочь. За ним ушли его жена Ельмесхан и дочери Балхани и Абидат».

Пролетели десятилетия и годы. Всё так же неторопливо несёт свои воды Мара навстречу голубой Кубани. Давно нет мельниц на этой реке. Но жива память сердца внуков и правнуков тех, кто созидал на этой земле: создавал колхозы, поднимал благосостояние аула, благословил своих сынов на священную битву. И потомки, чья кровь течёт в их жилах, не предадут никогда забвению минувшие, но не канувшие в Лету горести и надежды, поражения и победы своих предков.