Продолжение. Начало ч 1, ч 2.

На тихоокеанское побережье

Наутро я пришла к первой автостанции. На открытой двум ветрам стене автовокзала висел яркий плакат, гласящий: «Каждое путешествие на пляж сулит вам летнюю любовь!» Что за пура-вида! Я даже глаза протёрла.

Кто ж себя не мучил дурацким вопросом: куда ехать. А куда глаза глядят! Автобус в Коста-Рике – самый распространённый вид транспорта, и это совсем не дорогой транспорт. Первый рейс был в Сáмару, и почти русское название еще больше укрепило меня в правильности моего неправильного путешествия. «Ах, Самара-городок», – забубнила я, откидываясь на жёсткую спинку в предвосхищении красочных тропических пейзажей.

Дорога меня разочаровывала с каждым поворотом автобуса. Низкие деревья, иногда пальмы разбавляли пейзаж, высокие кустарники с интенсивно-химическими цветами в цвет разведённой марганцовки. Да изумрудно-зеленые – а какими им в тропиках ещё быть – луга, на которых индифферентно паслись упитанные горбатые коровы с большими низкими ушами, а рядом с ними бесстрашно разгуливали белые цапли.

Вообще, эта страна оказалась очень многоцветной. Цвета здесь были нереально яркие, насыщенные, химические, но они не утомляли. Вдохновлённая колоритными интернетовскими картинками, неправдоподобная синева моря и неба на которых заставляла подозревать в фотошоповских махинациях, я рассчитывала… Что я, наивная, рассчитывала увидеть на каждом шагу? Многоярусные кофейные плантации с панорамой дымящихся вулканов на горизонте? Дикие пляжи у самой кромки океана? Непроходимые джунгли, кишащие ядовитыми змеями? Ленивые мутные реки с затаившимися крокодилами? Кокосовые пальмы, вместо лиан обвитые страх вселяющими боа?..

– Всё впереди, – утешала я себя, уже почти безутешная.

В общем, смотреть было не на что, автобус кланялся каждой кочке, каждому встречному коммивояжёру, который влетал в салон с радостным: «Сеньоры, дёшево! Варёная кукуруза!» Или пирожки, или кока-кола, или burritos, что по-испански значит «ослики» – пресные лепёшки со всяческой начинкой. Народ здесь, однако, любит покушать, хотя тикосам далеко до мексиканцев. Вдоль дороги то и дело попадались хичхайкеры, явно иностранцы. Со скуки я задремала, а когда продрала глаза, выяснилось, что мы проехали Сáмару.

– Завтра вернёшься, – успокоил водитель. – Тут полчаса всего.

И высадил меня в кромешную влажную тьму – в тропиках темнеет очень рано. Я даже возмутиться не успела.

Встречный мальчишка объяснил, что это местечко называется Пуэрто Корийо, что каждый дом здесь – это отель, а каждый отель станет мне домом.

Я торкнулась в дверь ярко освещённого двухэтажного особнячка:

– Привет! Можно снять номер?

– Это мой дом, – по-английски ответил вышедший навстречу  мужчина.

– О, я не знала…

У мужчины был большой выступающий рот, набитый огромными плоскими зубами. Даже страшно стало – как будто в дом людоеда попала. Он пригляделся ко мне:

– Вы не из Америки. Немка?

– Я из России.

Мужчина вздрогнул – и молниеносным жестом указал мне на ворота. Это было так неожиданно, что, ошеломлённая, я только смогла сказать:

– Простите, я в темноте приняла вашу лачугу за приличный отель.

Хозяин захлебнулся в своих зубах, а я гордо покатила свой чемодан и зареклась говорить по-английски. К слову, это обещание я потом не раз нарушала. Что поделаешь, выжить захочешь – и не то запоёшь. А в тот вечер я сняла отдельное бунгало с видом на океан – за дикую плату. Такие расходы не входили в мои планы, я намеривалась быть скромнее, но отель был напротив дома этого урода. И поступила-таки правильно, что со мной бывает редко.

Когда утром, недовольная завтраком за содранные деньги и воняющим хлоркой бассейном, я полулежала под навесом из пальмовых листьев и внешне безмятежная и умиротворённая, тянула из трубочки кокосово-ананасовый сок с корицей, зубастый возник в воротах отеля – и споткнулся о мой ленивый взгляд. Да, братцы, бассейн уже не так злоухал. Да и всё остальное тоже ничего так показалось, нормально…

Но когда молодящаяся американка вежливо спросила меня, как я умудрилась заказать такие роскошные (на её взгляд) сандвичи, я буркнула что-то вроде:

– Моя твоя не понимай…

Вот так. А вы говорите, политика – только для политиков.

Продолжение.