Продолжение. Начало ч 1, ч 2, ч 3, ч 4.

Сáмара-городок. И немного криминала

Тихоокеанское побережье более предпочитаемо туристами: больше развлечений, волны для серфинга высочайшие, экскурсии в ассортименте, креветки жирненькие, а пляжи с песком разного цвета – белого, золотисто-розового, серебристо-синего и даже чёрного – отвечают любому капризу. Пейзажи побережья потрясали и погружали в нирвану. В окружении зелёных холмов дремали безмятежные маленькие серпообразные заливы с ровными, как стол, пляжами, окантованные высокими пальмами и густыми зарослями кустов с яркими красными и розовыми цветами.

Сáмара оказалась оживлённей, пыльней и жарче. Океан здесь был действительно тихий, ласковый и кроткий, тёплыми волнами накатывающий на берег. У самой кромки вода была сероватой из-за взвеси мелкого песка, но чуть дальше прозрачно синела. Вдоль линии берега до плюс обозримости тянулись гостиницы и рестораны.

Попутчик – молодой смуглый никарагуанец Ромеро вызвался помочь мне найти подходящий отель. Поскольку за время двухнедельного путешествия по стране я сменила девять отелей и cabinas*, такую незначительную деталь, как заселение, я буду опускать за абсолютной ненадобностью. Потом мы с Ромеро пошли пить кофе. По дороге он читал стихи Рубена Дарио, и я, хорошо знающая переводы на русский, еще раз убеждалась, насколько сильна была наша советская переводческая школа.

Ромеро – филолог, работает в колледже, но каждое лето приезжает сюда из Манагуа на заработки. Их было много в этой стране, никарагуанцев, и все были похожи на свою землю – маленькие, выжженные солнцем, с чёрными сухими волосами, с вулканическим огнём в раскосых глазах.

За кофе, как водится, много словесной шелухи. Ромеро говорил вскачь и обо всем, довольный, что нашёл внимательные уши: о литературе, туризме, политике, подземных тюрьмах диктатора Сомосы и мудром правлении Ортеги – Ромеро ярый его приверженец.

– Ну, ты, наверное, один из немногих, кто в Никарагуа его любит, – с сомнением сказала я, но Ромеро отмахнулся:

– Это клевета тикосов! Мало того, что они владеют нашим островом, они еще клевещут на нас при поддержке Америки!

Мирные доброжелательные тикосы – и политические интриги?

Но Ромеро уже рисует на салфетке загогулины:

– Вот Никарагуа. А вот река Сан-Хосе. Вот остров Калеро в русле реки. Есть официальные документы, доказывающие, что остров принадлежит Никарагуа, но тикосы присвоили его себе! Наша армия за неделю разнесла бы Коста-Рику, но они подло спрятались за спиной грингос!

Темнит что-то парень, но он так яр, истов и порывист.

– Ромеро, ведь это была ошибка при составлении карт! И потом, Коста-Рика давно отменила свою армию, с кем бы вы воевали?

– А по эту сторону реки, близко к нашей границе, находятся их шахты и рудники, – гневно продолжает Ромеро, в чёрных глазах огонь, но огонь сиюминутный. – Мы считаем, что это золотоносные шахты. Они работают, не учитывая наши интересы и экологию. И ветер весь отравленный воздух приносит к нам.

– Так в чем проблема? Претензии к коста-риканскому ветру?

Ромеро рассмеялся, весь пафос пропал.

– Буря в стакане воды! – он и сам понимает ненужность патетики и радения за экологию многопроблемного Никарагуа, но остановиться не может. – А с помощью Никарагуа тикосы могли бы процветать!

– Но тикосы и без вас неплохо живут, нет? Всё-таки не тикосы к вам едут на заработки. Ты вот, например, тоже здесь.

– А вместе мы могли бы контролировать мафию и la mara!**

Как, господи? Но я и так ляпнула лишнее, обидное для ранимых латиносов, поэтому делаю заинтересованную морду лица.

– У вас – рэкет? – Америку открыла вроде.

Ромеро рад соскочить со скользкой политической темы. Тем более, в этом вопросе он явно разбирается лучше. Он оживляется, уже с непротокольным выражением:

– Рэкет в Коста-Рике – кровавый рэкет. Он замешан на drogas duras*** и рынке сбыта. Здесь вращаются большие деньги, для многих – лёгкие. В la mara свои законы и правила, даже татуировки и жестикуляция своя. И свои территории они метят особыми граффити на стенах…

– Как собаки, что ли? – съехидничала я.

Ромеро, увлечённый, не слышал меня.

– Вот эта – знак дьявола, – Ромеро показал «козу» или изображаемую карикатуристами распальцовку «новых русских». Действительно, Америку открыл. – И чтобы внедриться в la mara, подростки должны пройти тюрьму для начала.

– А для конца – убийство, что ли?

– И такое бывает,  – великодушно согласился Ромеро. – Они же на наркотиках чуть не с детства, обычное дело, как для тебя – кофе.

– Сравнил…

– Каждому – свой допинг.

Так и переждала жару – в занимательной болтовне, которой бедняга Ромеро пытался привлечь международное сочувствие к проблемам маленького нищего Никарагуа.

Продолжение.

* Cabinas – сдаваемые комнаты в частных домах
** La mara (жарг.) – наркомафия
*** Drogas duras (исп) – сильные наркотики