Продолжение. Начало ч 1, ч 2, ч 3, ч 4, ч 5, ч 6, ч 7, ч 8, ч 9.

Атлантическое побережье

А вот и оно: высветилось из кокосовых зарослей, разоблачилось множеством уединённых лагун с голубыми переливами волн, расстелилось ровными песочными пляжами, розовеющими от заходящего солнца… Автобус чихнул от восторга и быстрее запрыгал по выбоинам корявой дороги, распустив за собой шлейф пыли, который бесцеремонно укрыл стайку велосипедистов на обочине. Манера езды здешних велосипедистов была самого высшего пилотажа, не раз срамившая меня в собственных глазах, и я кусала губы, видя, как негры на стареньких велосипедах едут по рытвинам «без руля» или правят ногой. Чокнутая мамаша с ребёнком в корзине и тяжёлой сумкой в левой руке небрежно объехала выбоину.

Пуэрто-Бьехо, ради которого я сделала такой крюк, мне не понравился: много народа, много машин, много лодок, много баров, – и мало моря, к тому же потерявшего свой отличительный голубой цвет. Центр серфинга на карибском побережье находится в Пуэрто-Бьехо, и на своих сёрфинговых досках кое-где лениво скользили молодые загорелые ребята, приехавшие сюда со всего мира поймать Сальса-Брава, одну из известных и опасных волн в мире – смертельную волну.

Дело близилось к ночи, я была измучена дорогой и узкими сиденьями жёстких автобусов так, что онемели ноги, поэтому сил на разочарование не оставалось, и я пошла искать ночлег. Я уже знала, что останавливаться лучше не в дорогих отелях, а в cabinas в частных домах – с душем, кондиционером, телевизором, иногда с бассейном, с ценою в два-три раза дешевле, и безопасность при этом полная. Американцы, колесящие по стране на арендованных машинах, в основном останавливаются в таких номерах, а уж они-то выгоду не упустят.

Вообще, за время своего путешествия я приспособилась ко многому: спать в автобусе, стирать в душе и сушить на вентиляторе, доедать обед на ужин… Порции здесь неподъемные, латиносы очень любят поесть, и это меня всегда удивляло – жара, дышать нечем, а эти – нет, метут не по-детски.

Посмотрев на практичных иностранцев, уносящих в судочках из папье-маше недоеденное, я последовала их примеру. Только не сгребала объедки с тарелки, а принесённую порцию сразу делила пополам. А хозяева cabinas разогревали еду в микроволновке, с охотой выполняя необременительное желание клиента. Практичней было бы питаться в небольших домашних заведениях, называемых sodas. Но в sodas всё было со свининой! Поэтому есть я ходила в дорогие рестораны.

В Пуэрто-Бьехо я поужинала водой из бутылки, приняла душ, побрызгалась репеллентом и рухнула на постель. Вентилятор вырубился в ту минуту, как я выключила свет, и стаи некормленых комаров кинулись на меня, но тут же отпрянули – уж больно гремуча была злоуханная антикомариная жидкость. Дышать было нечем. Пришлось встать и включить свет. Завыл вентилятор, во дворе ржала молодёжь, с ором роняя банки с пивом, лаяла хозяйская собака, плакал младенец в соседней комнате, в каком-то близком отеле грохотала музыка субботней дискотеки – как вы думаете, уснула я?

А как же! В чужой стране хоть одно приключение да должно произойти – это неотъемлемая составляющая каждого путешествия, не зависящая от желания форестьера. Спала я в Коста-Рике как солдат после марш-броска.

Однако утром проснулась ни свет ни заря, когда начали щёлкать и клекотать какие-то птицы, а щёлкали иногда всю ночь – но для меня это было колыбельной. Временами они издавали странные сдавленные звуки, как кошка, которой заткнули пасть шарфом.

Я вышла на пустынную дорогу и, даже не помочив ноги в море, которое плескалось в пяти метрах, поймала такси и направилась дальше – к самой границе с Панамой, в рыбацкую деревню Manzanillo, омываемую сиреневыми водами Карибского моря.

Посёлок оказался малолюден и чист, хотя повсюду на земле валялись переспелые гуаявы, расточая сильный сладкий аромат. Говорят, запах гуаявы заставил испанских конкистадоров подумать, что они попали в земной рай. Дома были очень красивые, украшенные деревянной резьбой – в стиле caribeño.

Еще издали я облюбовала одно из ажурных бунгало. Над комнатами висели таблички с названиями – лошадь, игуана, пантера, черепаха… Мне досталась черепаха.

Хозяйка – толстая, но необыкновенно красивая негритянка с килограммом золотых украшений была такого чёрного цвета, что брови сливались с цветом кожи. Пока я придирчиво осматривала комнату, она громко переговаривалась с таксистом на каком-то булькающем диалекте, в котором мелькали отдельные английские слова. Население в провинции Лимон – потомки выходцев с Ямайки, со всеми соответствующими атрибутами – яркой одеждой, карибской кухней, красочными рынками, музыкой регги и непривычным диалектом.

Комнатка оказалось небольшая, уютная, чистая, кровать – чуть ли не в полкомнаты, душ щедрый, и полотенец штук шесть, и цена божеская.

– Остаюсь! – каркнула я осипшим от дорожной пыли голосом.

Продолжение.