Хызыр ТЕМИРОВ

Источник — Фото А. СМОЛЬНИКОВА

Мой собеседник Хызыр Темиров на тот момент проходил службу в армии и тот день запомнил очень хорошо. По давнишней привычке он проснулся рано и лежа, дожидаясь команды «Подъем!», вспоминал свою родную Теберду, где зеленые конусы взметнувшихся ввысь елей и пихт словно подпирают голубой шатер бездонного неба, где сверкают снежные вершины такой белизны и чистоты, какими они бывают только в детском представлении, вспомнилась заплаканная мать, отец, хмуро сдвинувший брови, дабы не расчувствоваться на людях, старший брат, наказавший нести достойно службу…

Служба далась довольно легко, может, потому, что его, как истинного горца, интересовало оружие, и он постоянно пропадал у мест его чистки, и оттого солдат на стрельбищах был одним из самых метких, из самых собранных. Знал бы новобранец Темиров, как скоро ему все это пригодится…

Когда началась война, Темиров попал в 304-ую стрелковую боевую дивизию.

– Поначалу, что скрывать, не мы врага держали, а он нас, – вспоминает ветеран, – мне тяжело и по сей день вспоминать отступление: растерянных мирных жителей, с укором бросающих нам вослед «Опять уходите», колонны грузовиков, буксующих в грязи… Нас перебрасывали на одно, затем на другое критическое направление, в итоге мне довелось повоевать и на Курской дуге, и на Северо-Кавказском фронте, а также на 1-м, 2-м и 3-м Украинских фронтах, но самые тяжелые бои развернулись, конечно же, на Курской дуге.

В тех боях Хызыр Алиевич получил много ран, но все легкие – просто засыпало осколками…

– Мне повезло – продолжал он, – но сколько людей полегло в той бойне, не передать словами. Вот вы не поверите, почти все фамилии ребят, воевавших со мной, подзабыл, но отчетливо помню то, какой священной ненавистью к врагу были наполнены их сердца, какой блеск был в их молодых глазах. Такую окраску имеет штормовая волна, когда, приблизившись к берегу, встает на дыбы, чтобы сокрушить все, что встанет на пути…

Со временем наши части стали не только обороняться, но и наносить фашистам мощные контрудары. Некоторые населенные пункты, города, улицы переходили из рук в руки, но стремительное продвижение гитлеровцев было приостановлено.

Письма-треугольники, вкривь и вкось исписанные простым карандашом, шли в Теберду регулярно, а в ответ – ничего. Не знал солдат, что погиб его старший брат, в доме, получив похоронку, все, в особенности мать, призадумались: нельзя, чтобы Хызыр узнал об этом. С ней согласились все, что это разумно. Не стали писать письма, и когда весь карачаевский народ депортировали, потому, когда в 1944 году в Чехословакии Хызыр был тяжело ранен, его после выписки из госпиталя демобилизовали, и он первым делом приехал в Теберду, но, увы, не только не нашел никого из карачаевцев, даже родной дом, из которого лишь труба торчала памятью прошлому, с трудом признал. Грузины, поселившиеся в Теберде, мародерничали, как могли. Родной город предстал перед ним холодным и враждебным, не похожим на тот, в котором родился, жил до войны. Мужчина почувствовал, как его накрывает черная волна гнева и паники, но он силой заставил себя собраться.

Когда вернулись в 1957 году на родину, Хызыр Алиевич долго не раздумывал, куда пойти работать. Только поближе к природе. Работал конюхом в санатории №5, потом перешел в Тебердинский заповедник. На родине обзавелся и семьей.

Я знаю пары, которые с первой же встречи были уверены, что созданы друг для друга, и после долгих ухаживаний вступали в брак. Так и случилось с Хызыром Темировым и его избранницей Буккай. Родились дети – два сына и дочь. Дочь Светлана была медиком от Бога, каждый стремился попасть в санатории к ней на процедуры, каждый житель Теберды мог быть уверен, что она окажет первую неотложную помощь любому, будь то турист или местный житель, и когда она ушла из жизни в расцвете лет, оставив сиротой своего единственного сына, что-то особенное почувствовали практически все, кто близко знал ее, а именно, светлую уверенность в ее чудесной потусторонней жизни… Приубавила ветерану жизненных сил и смерть жены, но она же прибавила и душевных сил, потому как внук Мурат живет и смотрит за дедом. Впрочем, я немного слукавила, написав «смотрит». 12 января наступающего года Хызыру Алиевич исполняется ровно сто (!) лет, но он подтянут, жизнерадостен, активен. Никакого старческого брюзжания, напротив, каждый раз, когда его сосед и друг, бывший егерь Тебердинского заповедника Сапар Кипкеев собирается, в горы, лес, Темиров также просится с ним на природу – набрать земляники среди папоротников и пней, вдохнуть запаха скошенной травы, собрать черемши и всевозможных лекарственных трав, не угостившись чаем из которых, из этого дома выйти просто невозможно.

Вот и сейчас мы чаевничаем с Хызыром Алиевичем, беседуем о различных растениях и способах их консервации. Хызыр Алиевич плохо слышит и потому во время беседы с людьми с ним всегда присутствует либо внук, либо правнук. Зато дед хорошо видит и не надо даже справляться о его зрении, достаточно посмотреть на прикроватный столик, заставленный газетами, книгами, журналами. Здесь же на почетном месте красуется фотоальбом, на нем крупной красивой вязью написано: «История жизни Хызыра Темирова. Том 99. Продолжение следует…». Хочется верить, что дети и внуки преподнесут юбиляру, кавалеру ордена Красной Звезды, медалей «За взятие Вены», «За победу над фашистской Германией» и множества других, и «Том 100», и пожелают ему пожить еще, успев измерить время не только сыновьями, внуками, правнуками, но и пра-пра-правнуками! И сделать это с блеском, как воевал, работал, как прожил честно и благородно целый век! Кстати, к своему юбилею Хызыр Алиевич относится довольно прохладно, потому что считает, что годы – ерунда, если в доме царит беспредельная любовь и невероятная забота сыновей, невесток, внуков, что и придает тихий красивый покой его старости…