Я знаю такие семейные пары, которые с первой же встречи были уверены, что созданы друг для друга. Таковой, к примеру, является супружеская чета Эбеккуевых из Нижнего Каменномоста. Алим – строитель-кровельщик, одновременно занимается животноводством, его жена, Сима, работает в детском саду воспитателем. У них подрастают сын Алан и дочь Амина, которые уже школьники.

– Алим, строитель, а тем паче кровельщик, как-то никак не вяжется с разведением и содержанием животных, уж больно это полярные вещи.

– К домашней скотине я был приучен и привязан с детства, разведением овец и коров занимался мой отец Маджит, правда, он очень рано ушел из жизни и я его мало помню. Но дело отца продолжила моя мама, Джюзюм Гатаева. Она одна подняла четверых детей – трех сыновей и единственную дочь, и сколько помню себя, поднимала нас рано утром с постели со словами: «Ваш отец всегда говорил: тот, кто потеряет час утром, будет бегать за ним весь день. Так что, подъем!» И мы вставали в пять – шесть утра и прямиком кто в коровник, кто в огород, кто на кухню…

Конечно же, я приехала к Эбеккуевым не рано утром, а где-то в полдень, и потому рогатую, блеющую живность не застала – в Каменномосте ее выгоняют прямо в горы, у подножья которых и стоит дом Эбеккуевых, но прошлась с Алимом в коровник и ахнула при виде чистоты и порядка, царящих в нем. Деревянные полы выскоблены до чистоты, в аккуратных кормушках уже лежит сено для коров на вечер… Такое же загляденье – огород. И если у некоторых жителей аула только начинает пробиваться из-под земли картофельная ботва, то здесь она уже в буйном цветении.

– Мы всегда рано сажаем картофель, излишки которого продаем. Сами знаете, ранний картофель, да еще выращенный без каких-либо гербицидов да пестицидов, расходится «на ура», – рассказывает Алим. – Для хранения на зиму высаживаем картофель второй раз. Огород большой, здесь хватает места не только картофелю, но и кукурузе, свекле, капусте, всякой зелени, ягодам, отходы от которых идут на корм скотине. Рядом – сад.

– На дворе уже лето. И как быть с заготовкой кормов, если будет стоять невыносимая жара?

– Для скотины весь мир начинает рушиться только тогда, когда перестанешь давать ей сено. Так что приложим все усилия, чтобы заготовить как можно больше сена. И на первом, и на втором покосе.

– Я так поняла, что первый покос – это первотравье мая, июня. А второй покос – это когда?

– Второй покос – это ближе к осени. Время, чреватое тем, что дожди как дадут вымахать разнотравью, так и могут помешать собрать сено в стога. Но на сенокосе, как в известной пословице, один в поле не воин, и потому в горы со мной поднимаются косари «всех мастей» – дети, племянники, друзья, двоюродные братья и так далее. Причем все хорошей спортивной закалки. Пока одна туча добежит, могут сена в три стога сметать…

Любое село, любой аул щедры на спортивные таланты, а вот условий в них до недавнего времени для занятий спортом было до обидного мало, особенно для детей. Но все три брата Эбеккуевы бегали каждый день после уроков в Карачаевск, в спортшколе которого занимались вольной борьбой. Конечно, совмещать тренировки с учебой в школе было не так-то просто, но с другой стороны, привычка к точности, собранности, пунктуальности позволяла сэкономить время. Эта же сохранившаяся с детства привычка позволяет и сегодня Алиму находить время для работы, занятий спортом.

– Я слышала, что старший брат Джашар добился немалых успехов в профессиональном спорте в свое время. А почему вы с Энвером (средний брат) остановились на полпути? И вообще, чем вас привлекла вольная борьба, а не самбо, скажем, или дзюдо?

– Вольная борьба очень эстетична. В ней нет таких элементов, как в других, много простых правил, есть много красивых моментов, и, чтобы их оценить, совсем не обязательно быть профессионалом. А на полпути остановились, потому что Энвер погиб в автокатастрофе…

Потом узнаю, что Алим не из тех, кому все доставалось легко. Спустя годы не станет Джашара, затем племянника – единственного сына единственной сестры Кегалы…

Алим остался за старшего в семье, а это значит, что отныне ему придется опекать семьи ушедших из жизни братьев, сестру, маму, а для этого, понятное дело, нужны деньги, и немалые, вот он и подался в строители. Но не с бухты-барахты.

– Корни будущей профессии Алима можно было обнаружить уже в первых играх и занятиях его детства,- рассказывает сестра Кегала, – он мог смастерить любое сложное и замысловатое сооружение из песка, камня и веток с потрясающей, почти недетской усидчивостью.

Писатель Василий Белов в свое время так отозвался о строителях: «Строительные профессии, какие бы новшества ни вносила жизнь по существу, всегда будут требовать от человека смекалки, навыков и терпения».

– Этих качеств Алиму не занимать, – говорят об Эбеккуеве его коллеги, – на любой стройке нередко возникают ситуации, в которых нужно принимать решения сиюминутно, особенно когда приходится перемещаться по крышам высотных зданий, возводя кровлю. Он одним из первых проявляет инициативу, решительность и мужество.

О добропорядочности, надежности Алима Маджитовича говорят и его соседи, в частности бизнесмен из Москвы Валера Боташев: «Вряд ли бы я смог спокойно жить и работать в Москве почти 30 лет, если бы за моим отцовским домом, точно родной брат, не приглядывал Алим. Более того, на нашей улице в ауле осталось пять-семь семей, да и в них живут одни старики. Выгонит старушка корову в горы, а она не вернется к вечеру, и, думаете, куда она направит свои стопы? Нет, не в город, где живут ее дети, внуки, а только к Алиму, который всегда придет на помощь, особенно к старикам…»

– Алим, вернемся к «нашим баранам», то бишь к коровам. Как и где сбываете молоко и мясо буренок и бычков?

– С этим посложнее. Вот, к примеру, у моего друга, который живет в Учкекене, под боком города-курорты Кавказских Минеральных Вод, откуда горожане, туристы, отдыхающие в санаториях при любой возможности устремляются в Малокарачаевский район, чтобы купить парное молоко, айран, сыр, масло, мед. Многие фермеры – малокарачаевцы оттого даже не дают себе труда лишний раз съездить на рынок. В Карачаевске другая картина. Здесь каждый себе указ – что хочу, то и ворочу, совсем как удельные князья Древней Руси. Беспредельничают перекупщики, особенно в горных аулах. К счастью, сейчас повсеместно наблюдается весьма и весьма отрадная тенденция: зарезал хозяин корову, и мясо, еще исходящее паром, не на базар, где неизвестно, когда продаст и продаст ли вообще в тот же день, везет, а предлагает соседям, друзьям, родственникам по сносной цене. Что же касается молока, то с ним много мороки. Стоит зазеваться, и оно прокиснет. Потому изготавливаем из него творог, масло, айран… Это всегда ходовой товар.

– Алим, в связи с пандемией наша жизнь очень изменилась, и как ты думаешь, от чего мы отдалились и к чему привыкли?

– Я лучше скажу, к чему привыкли. К волонтерскому движению, которое вызывает чувство гордости за нацию, народ и может стать громадной объединяющей силой нашей страны. Вот, к примеру, два моих племянника – сыновья Джашара – в волонтерах явно не числятся, но обошли в разгар пандемии не один дом в ауле, чтобы помочь старикам, многодетным семьям.

– А почему «явно» не числятся?

– Времени не хватает, потому как один племянник завел небольшой табунок лошадей, пока, говорит, для души, а там посмотрим, поскольку, понятное дело, они стали приносить потомство, ну а другой ему помогает…

И как тут не согласиться с небезызвестным утверждением: «Закон развития не знает исключений»!