Вот таких буренок выращивает фермер со стажем Мурадин Салпагаров

Источник — Фото автора

Если по каким-либо причинам эта статья не увидит свет, я ни на секунду не пожалею о потраченном на нее времени, потому что оно не пропало даром. Мне довелось побывать в удивительном фермерском хозяйстве и познакомиться с главой семейства, его содержащего, Мурадином Салпагаровым.

Любовь к животным у Мурадина с детства. Уже в шесть лет он вместе со старшими братьями Нанчыком и Кеккезом пас колхозные отары в Средней Азии, куда в 1943 году был депортирован весь карачаевский народ.

В этой мальчишеской компании, несмотря на все тяготы и лишения, больше всего ценились такие качества, как честность, смелость, справедливость, ловкость. А еще тяга к знаниям, которая впоследствии не замедлила сказаться. В начале шестидесятых, уже после возвращения на родину, Мурадин поступает на зоотехнический факультет Ленинградской сельскохозяйственной академии.

Я держу в руках фотографию студента Салпагарова и диву даюсь: кто скажет, что этот юноша спустился с гор, он более походит на выходца из интеллигентной, респектабельной семьи, да и только! Но именно таким и был Салпагаров, и ему бы по-хорошему остаться после окончания академии в Ленинграде, где предлагали работу на одной из кафедр академии, но он возвращается на родину и начинает работать зоотехником, сначала в совхозе «Маринском», затем в совхозе «Кумышском». Мурадина буквально распирало от обилия творческих замыслов, таких, как, например, желание скрестить диких туров с домашней козой.

– Собственно, такую породу на Кавказе вывели уже давно, – рассказывает Мурадин, – По возвращении карачаевцев после депортации в нашей республике за это дело кропотливо и профессионально взялись братья Урусовы из Учкулана, они же и подарили мне козлотуров.

Вскоре и я с огромным увлечением отдался селекционной работе, даже преуспел немного в ней, во всяком случае, за опытом разведения и содержания козлотуров ко мне приезжали из Осетии, Дагестана, Кабардино-Балкарии.

– А не боялись пуститься в самостоятельное плавание, создав одним из первых в республике фермерское хозяйство?

– Чего не боялся, того не боялся. Практического опыта, как и теоретических знаний, мне было не занимать.

Поддержка в лице братьев, сыновей, племянников была обеспечена, так что по подворью довольно быстро стали бегать как ягнята карачаевской, романовской пород, так и козлотуров.

– Сейчас только овцами карачаевской породы и бахвалятся фермеры, о романовских мало что говорят.

– Обе породы хороши. Романовская многоплодна. У овец этой породы меньше двух ягнят не бывает, иные приносят даже по три-четыре ягненка. А наши черные карачаевские дают только по одному ягненку, редко по два. Но их приплод, как правило, всегда выживает. Потом, черным овцам с приплодом даже теплой овчарни не нужно, их можно спокойно держать в любом неприспособленном месте.

Площадка под навесом во дворе Салпагаровых уставлена мешками с комбикормом, здесь же гора – насыпь кукурузного зерна. Для кого сей деликатес?

– Сейчас увидишь, – отвечает Мурадин, – пойдем кормить «мамаш» козлотурьего племени и овец карачаевской породы.

Кормить «мамаш» не получилось, Салпагарова тотчас взяли в оборот два роскошных козлотура. В огороженных отдельно загонах порядка 50 козлотуров, в три раза, наверное, больше овец и баранов. Молодняк – белый и черный, темный и желто-коричневый – не сосчитать при всем желании…

Для любимца, жеребца Мальчика, который стал бить копытом задолго до того, как хозяин появился на горизонте, у Мурадина была припасена огромная морковь… Потрепав по загривку белоснежного щенка – алабая, находящегося тут же, но посаженного на время дойки на цепь ввиду своей шкодливости, мы идем в загон, где находится крупный рогатый скот. Точнее сказать, «кишит» загон, тут и телята, отнятые у матерей, и коровы разных мастей, как, например, коровы черно-белой костромской породы, отличающиеся высокоудойностью и жирностью молока, есть коровы и быки швицкой породы, быков-производителей в толпе признаешь сразу…

– Скот зимует под открытым небом. Благодаря такому содержанию он вырастает очень крепким, нетребовательным к корму и неприхотливым к содержанию, – поясняет Мурадин. – Нет, конечно, это не значит, что мы его держим в «черном» теле.

– Мурадин, я сейчас в этой толпе увидела бычка с пластмассовым ожерельем на губе, точно у женщин из африканского племени. Что бы это значило?

– Так мы отлучаем от материнского молока наиболее настырных, ненасытных телят.

– Хорошо, но кто ухаживает за этим довольно большим и серьезным кланом животных? Кто заготавливает столько сена? Насколько мне известно, жители аула Джингирик всегда сетовали на нехватку сенокосов и пастбищ.

– В основном сейчас все держится на сыновьях Альберте и Айтеке. Ребята имеют высшее образование, Альберт окончил спортфак КЧГУ, Айтек – филологический факультет этого же вуза, кстати, и дочка Индира – выпускница КЧГУ – только химико-биологического факультета. Сейчас она – кандидат наук. Вполне возможно, и ребята достигли бы определенных успехов в избранной профессии, но, когда я сказал: «Только в вас вижу замену себе», сыновья переглянулись, и я понял: они продолжат мое дело, несмотря ни на какие проблемы, а проблем хватает. К примеру, господдержка. Для того чтобы получить ее в любом проявлении, надо обладать хорошей пробивной силой.

– Мурадин, а каким нужно быть дипломатом, работая с сыновьями, собирая их в единую команду?

– Никакой дипломатии. Мы так воспитаны. Во-первых, первой на дойку встает их мать – урожденная Огурджан Бостанова, какой же сын или невестка после этого будет нежиться в кровати, во-вторых, через дом живет мой младший брат Гилястан, у которого в урочище Дудардон и летом и зимой пасутся отары овец. Еще один родной брат Домбай, также прямой сосед, и также держит немало скотины, но поскольку у него много общественных обязанностей, Домбай – имам села, да еще и член совета общественной организации «Тере», депутат местного муниципального образования, с него много не спросишь, но в любом случае, моим сыновьям есть с кого брать пример, есть на кого равняться без каких-либо нравоучений с моей стороны.

– Где берете вожделенное сено?

– И заготавливаем, и закупаем. Но нас беспокоят больше проблемы другого порядка. Проблемы со сбытом, нет, не молока и мяса, а шерсти и кожевенного сырья. Закупочных организаций, как это было раньше, больше нет, перекупщикам это только на руку, цены сбивают до минимума, откажешься от их услуг, значит, шерсть сгниет. Одно утешение, горжусь тем, что в убыток себе никогда не работал…

И это правда. В убыток себе мастер и вся его семья не работают. В хозяйстве чего только нет – и трактор «МТЗ-82», и косилка, и пресс-подборщик, и машины…

Кстати, когда я стала прощаться с Мурадином, он сказал (откуда только узнал, что я приехала на «Газели»?): «Сейчас заведу машину и отвезу тебя домой». И когда машина понеслась по трассе на бешеной скорости, я вспомнила своего коллегу Балуа Джазаева, который как-то спросил Мурадина: «Скажи честно, друг, что тебя так красиво и удачливо ведет по жизни?», на что Мурадин, говорят, ответил: «Не ведет, а несет!» И этим все сказано!

Досье

Мурадин Салпагаров – человек известный, пользующийся авторитетом не только в Джингирике, где проживает, не только в республике, но и на всем Северном Кавказе. Ему 82 года, и ему, знатному зоотехнику и животноводу, есть что рассказать другим, есть чему научить, есть что посоветовать.