Известный в республике педагог Рашид Молов отмечает в эти дни свой восьмидесятилетний юбилей. Восемьдесят лет – срок немалый, удлинённый к тому же горестными воспоминаниями прошлого, рассказами стариков и собственными воспоминаниями, которые складываются в летопись целого рода, где печальные и черные страницы чередуются с радостными и яркими…
Семья Моловых проживала в ауле Кош-Хабль издавна, с момента основания аула в 1925 году. Главой рода считался Амфоко-хаджи Темрукович Молов, аксакал, появившийся на свет ещё в далёком 1846 году. Его жена, Мазаго, урождённая Даурова, была на четыре года моложе мужа.
До революции семья ни в чём не нуждалась: имелись земельный пай, мельница, магазин, где трудились всей семьёй. Семья располагала двумя бревенчатыми домами, конюшней на шесть лошадей, амбаром, коровником и дюжиной надворных построек. Хозяйство было ладным, и всего хватало. Хозяин поместья был человек богобоязненный, соблюдал все адаты, совершил даже паломничество в Мекку. И все испытания встречал стойко. А их было немало.

Известный в республике педагог Рашид Молов отмечает в эти дни свой восьмидесятилетний юбилей. Восемьдесят лет – срок немалый, удлинённый к тому же горестными воспоминаниями прошлого, рассказами стариков и собственными воспоминаниями, которые складываются в летопись целого рода, где печальные и черные страницы чередуются с радостными и яркими…
Семья Моловых проживала в ауле Кош-Хабль издавна, с момента основания аула в 1925 году. Главой рода считался Амфоко-хаджи Темрукович Молов, аксакал, появившийся на свет ещё в далёком 1846 году. Его жена, Мазаго, урождённая Даурова, была на четыре года моложе мужа.
До революции семья ни в чём не нуждалась: имелись земельный пай, мельница, магазин, где трудились всей семьёй. Семья располагала двумя бревенчатыми домами, конюшней на шесть лошадей, амбаром, коровником и дюжиной надворных построек. Хозяйство было ладным, и всего хватало. Хозяин поместья был человек богобоязненный, соблюдал все адаты, совершил даже паломничество в Мекку. И все испытания встречал стойко. А их было немало.
Сначала Амфоко с женой выпал нелёгкий труд воспитания шестерых сирот – детей от старших сыновей Ахмеда и Хамида, умерших по болезни, затем и детей своего младшего сына Сагида. Революция и последовавшие репрессии едва не погубили род.
Новая власть на любую собственность смотрела косо. Богатство семьи, накопленное трудом поколений, было тогда виной, которую не прощали, и в 1927 году Амфоко и его сын Сагид были лишены избирательных прав, то есть, проще говоря, вычеркнуты из жизни. А в 1932 году Амфоко был репрессирован, а его единственный сын Сагид приговорён к расстрелу, который заменили десятью годами тюрьмы без права переписки. Остальных членов семьи ждала ссылка в Сибирь.
Ссыльных везли почти месяц в товарных вагонах по сорок человек. На узловых станциях составы неделями оставались без движения. До назначенных им мест люди добирались от железной дороги десятки, а то и сотни километров.
Выслали и троих маленьких внуков Молова, там же оказался их двоюродный брат Исуф. При нём не было ни мешка, ни сумки…
Новая жизнь в Сибири, в Омской области, была суровой. Работа от зари до зари, голод и ограничения в правах. Смерть все время была рядом. Но жизнь иногда оказывалась сильнее. Исуф вскоре познакомился с Рабият Озовой, дочерью ссыльнопоселенцев, и молодые поженились.
Сын Исуфа Рашид появился на свет первого апреля 1939 года. Больница была за сто километров, и редкий ребёнок, родившийся здесь, выживал. Рашид все же выжил, но так ничего и не узнал о родине отца, которого похоронили в 1942-м. Сразу за отцом умер и младший брат Рашида, пополнив собой кладбище ссыльнопоселенцев, насчитывавшее около пятисот могил. И только в пятидесятом году, и снова – первого апреля, Рашид с матерью смогли вернуться на родину, в родной аул матери – Зеюко.
Первое апреля и в дальнейшем оказался для Рашида очень удачным днём. Мытарства семьи, казалось, закончились. Первого апреля Рашида приняли в комсомол в Мало-Зеленчукской средней школе, несмотря на то, что за ним числились некоторые детские хулиганские шалости. Затем, повзрослев и возмужав, окончив филфак пединститута в Карачаевске, он несколько лет проработал директором Кош-Хабльской средней школы, и первого апреля 1966 года стал первым секретарём комитета комсомола Хабезского района, а первого апреля 1969-го был утверждён в должности заведующего районо.
Вскоре Рашида Исуфовича перевели директором в школу родного Зеюко, потом он стал председателем исполкома в Кош-Хабле, а затем вернулся в Мало-Зеленчукскую школу, которую в свое время окончил, но теперь уже директором, чем немало насмешил старожилов района. «Это же тот самый хулиган, что у нас учился…», – говорили, смеясь, старые учителя.
В 1986 году Рашид Молов стал проректором института повышения квалификации работников образования, а завершил свою карьеру в должности заместителя министра образования КЧР в 1999-м.
Сам Рашид Исуфович всегда говорил, что его педагогическая стезя тоже была предрешена его днём рождения: именно в этот день умер Антон Семёнович Макаренко, и Молов шутит, что ему пришлось заступить на вакантное место в ряду педагогов. При этом он был куда менее ригористичным и жестким, нежели Макаренко, и навсегда запомнил печальный случай, когда дал детям задание написать об отце. Один из мальчишек, сирота, разревелся и выскочил из класса: ему не о ком было писать…
Рашид Молов всегда учился – и у своих учителей, и у своих коллег. С особым чувством он до сих пор произносит имена Али Магометовича Китова, имевшего самую большую библиотеку в Зеюко, Сары Хаджибекировны Ашабовой, у которой были все возможные для педагога награды, и блестящего математика Озира Назировича Шакова…
Его же собственные ученики – порядочные люди, ни один не нарушал закон, все при встрече с учителем протягивают ему обе руки. Многие же из них, а также соседи и знакомые считают Молова юмористом. Впрочем, аул Зеюко недаром имеет в Хабезском районе репутацию черкесского Габрово: тут много шутников и остряков. Сам Рашид Исуфович – собиратель остроумных пословиц и поговорок, кроме того, он издал книгу «Уроки матери» на черкесском языке и несколько очерков о своей супруге, тоже – педагоге, Светлане Нануовне, с которой они вместе прожили более пятидесяти лет.
У Рашида Исуфовича и Светланы Нануовны – пятеро детей. Правда, только старшая дочь Марианна выбрала то же поприще, что и родители. Трое стали врачами: сын Мухтар – врач-диагност в Москве, дочь Фатима – тоже врач, работает в системе органов внутренних дел, Мадина – врач-логопед в Москве, а младший сын Рамазан выбрал профессию связиста и уже дослужился до подполковника. Все дети Рашида Исуфовича имеют семьи. У Р. Молова десять внуков.
Казалось, все сложилось хорошо: былые горести забыты, времена беззакония канули в лету, род снова процветает…
Но память жива. Согласно секретной справке, подготовленной в 1934 году оперативно-учётным отделом ОГПУ, около 90 тысяч раскулаченных погибли в пути следования, ещё 300 тысяч умерли от недоедания и болезней в местах ссылки, около половины из них – в 1933 году, когда в СССР разразился массовый голод…
…В 2004 году Рашид Молов поехал в Омск. Поехал с единственной целью – огородить прочной решёткой старое кладбище, где покоятся тела отца и брата и ещё пятисот абазин и черкесов, жертв безумной жестокости устроителей всеобщего счастья.

Фото Алёны РАСПУТИНОЙ.