На фронтах Великой Отечественной воевали 46 тысяч наших земляков, почти половина из них не вернулась с полей сражений. За мужество и отвагу, проявленные в боях, 19 уроженцам Карачаево-Черкесии присвоено звание Героя Советского Союза, 10 – Героя России, семь стали полными кавалерами ордена Славы. Среди тех, кто за мужество, отвагу и героизм удостоен самого высокого звания страны, – Андрей Андреевич Енжиевский.
Он родился в Ставропольском крае в 1908 году. Затем семья переехала в село Спарта Адыге-Хабльского района. В многодетной семье хлебороба все ребята рано привыкали к труду, вот и Андрею с 10 лет уже находились посильные занятия – зимой он помогал очищать снег с железной дороги, летом – убирать подъездные пути от травы и мусора. А повзрослев, сельский парень стал осваивать технику – учился работать на сноповязалке, жатке, молотилке.
А тут началась война. Без мастеров с технич. навыками сельскому хозяйству было не обойтись, поэтому в 1941 году Енжиевского не призвали на фронт наряду с другими мужчинами села.

На фронтах Великой Отечественной воевали 46 тысяч наших земляков, почти половина из них не вернулась с полей сражений. За мужество и отвагу, проявленные в боях, 19 уроженцам Карачаево-Черкесии присвоено звание Героя Советского Союза, 10 – Героя России, семь стали полными кавалерами ордена Славы. Среди тех, кто за мужество, отвагу и героизм удостоен самого высокого звания страны, – Андрей Андреевич Енжиевский.
Он родился в Ставропольском крае в 1908 году. Затем семья переехала в село Спарта Адыге-Хабльского района. В многодетной семье хлебороба все ребята рано привыкали к труду, вот и Андрею с 10 лет уже находились посильные занятия – зимой он помогал очищать снег с железной дороги, летом – убирать подъездные пути от травы и мусора. А повзрослев, сельский парень стал осваивать технику – учился работать на сноповязалке, жатке, молотилке.
А тут началась война. Без мастеров с техническими навыками сельскому хозяйству было не обойтись, поэтому в 1941 году Енжиевского не призвали на фронт наряду с другими мужчинами села. Не зная отдыха, он ремонтировал машины, вместе с юношами и женщинами сеял хлеб, убирал урожай, в котором так нуждался фронт.
Недавно сын прославленного воина – Илья Андреевич Енжиевский обнародовал бесценную рукопись своего отца. По этим записям можно проследить боевой путь фронтовика.
«Мне с молодости многое удавалось. Я быстро изучал все, что попадало под руку, – писал Андрей Андреевич. – В 1943 году и я ушел защищать Родину. Отец положил свою тяжелую руку мне на плечо и проговорил тихим голосом: «Твоя очередь пришла, помоги товарищам изгнать непрошеного гостя с нашей земли». А мать взяла своими теплыми шершавыми руками мою голову и прислонила к груди. Я слушал биение ее сердца и дрожащий шепот».
Андрея Енжиевского направили под Новочеркасск, где формировалась противотанковая бригада. Впервые в жизни сельский труженик увидел грозное оружие – пушки. Только вместо снарядов на учениях сначала использовались деревяшки. Новобранцев тренировали с утра до вечера, подавая команды – «к бою», «отбой». Андрей должен был заряжать пушку, а обязанности наводчика выполнял старый солдат, на груди которого сияла медаль «За отвагу».
Через несколько дней бойцам привезли настоящие снаряды. Новички старались обращаться с ними крайне осторожно, опасаясь взрыва, на что командир взвода лишь посмеивался: «Эх вы, трусы!»
«От этого у меня похолодело внутри. Как говорят, душа ушла в пятки. Это уже после я узнал, что снаряд можно сбросить хоть с пятого этажа дома, а он не взорвется», – писал Андрей.
Далее Андрей Андреевич в своих записях поведал о том, как стал наводчиком орудия.
«Бойцам предстояло произвести пять выстрелов по движущемуся макету танка. Командир батареи подал команду. Я снаряд заложил и рот разинул, чтоб не оглушило. Время идет, танк движется, а выстрела нет. У меня закралось волнение, почему не стреляем? И вдруг – огонь. Затем второй выстрел и третий. Однако танк уже вышел с ориентира. У нас не было ни одного попадания. Командир полка подбежал к нам и как зашумел, мол, на передовой танки нас всех уже уничтожили бы. После его слов мы сами, как один, были убитые. Я б хотел в это время сквозь землю провалиться», – откровенно пишет автор.
Зато командир взвода, подошедший позднее, прочитав стыд в глазах бойцов, заговорил по-доброму: «Что все упали духом? Это чепуха. Давайте закурим». Вынув из кармана табак, он угостил стушевавшихся бойцов. У Андрея отлегло от сердца, и, осмелев, он спросил: «Что теперь будет?» Командир взвода улыбнулся и ответил: «Да ничего не будет, за ноги не повешают».
После этого случая Енжиевский долго не мог уснуть: вспоминал дом, обдумывал прошедший день. Подвел наводчик сегодня, но раз ему медаль дали, значит, что-то хорошее он сделал. С этими мыслями Енжиевский погрузился в сон.
Разбудил его крик дневального: «Подъем!». Утро началось как обычно: физзарядка, водные процедуры, завтрак. Но перед занятиями младшего сержанта ждала новость: теперь он назначен наводчиком орудия. Ссылаясь на безграмотность, Андрей попытался было отказаться, но командование свое решение не поменяло.
Каждый день на учениях приближал бойцов к встрече с врагом. И вот момент настал, их бросили на передовую.
«Мы форсировали реку и заняли оборону. Впереди у села была глубокая балка, где немец собрал свою технику… Мы повылазили из ровиков (наверное, рвов. – От авт.) на огневую. Каждый занимался своим делом. Кто-то читал газету, а я – письмо от отца. Вдруг с запада послышался гул. Мы, как воробьи, в ровики попрыгали. Враг начал артподготовку, а через полчаса из балки показались танки», – пишет Енжиевский.
Выкатив пушку на огневую позицию, бойцы мгновенно приготовились к бою. Андрей установил панораму, его товарищ послал снаряд в канал ствола. Танки уверенно надвигались. Енжиевского тревожила мысль, что невозможно одолеть такую стену брони и никто не вернется из этого боя.
Последовала команда: «Огонь!», и наводчик начал выпускать снаряды по грозной технике противника. Загорелся один вражеский танк, за ним и второй встал.
«Это было мое боевое крещение», – пишет Андрей Андреевич.
Вот еще один из боевых эпизодов:
«Мы подступали к Мелитополю. Трое суток провели без сна. Каждый боец устал. Город окутан дымом от взрывов. Враг хватался за каждый кустик, но наши бойцы отбрасывали немцев на ту сторону реки Молочной. Нам удалось форсировать реку, и в садах у нас завязались бои. Враг не выдержал и отошел».
Батарея, в которой сражался Енжиевский, получила приказ в полночь занять окраину Мелитополя. Командир батареи объяснил бойцам, как надо двигаться, и предупредил, что три дня придется провести на сухом пайке: полевая кухня к ним подойти не сможет.
«Оставались минуты. Каждый боец сидел, о чем-то думая. Быть может, о доме. А возможно, проклинал Гитлера. У меня мелькали мысли, что будь сейчас мирное время, то я спокойно бы лежал на кровати или играл с ребенком», – пишет прославленный воин.
Завязался кровопролитный бой, в котором был убит командир взвода и командир орудия Енжиевского. Теряя фронтовых товарищей, советские бойцы с еще большей отвагой теснили врага.
«Каждый из нас скрежетал зубами от злости и усталости. Вдруг из центрального переулка выполз танк. Я ему навстречу послал подарок из своей пушки. Из него выползла черная струя дыма. Но тут показался второй танк. Я произвел выстрел – пламя окутало башню, но машина еще шла, угрожая нам», – писал Енжиевский.
Тогда Андрей, рискуя жизнью, подполз к танку и забросал его бутылками с горючей жидкостью. Экипаж противника полностью был уничтожен. За этот подвиг при штурме Мелитополя отважный боец был удостоен звания Героя Советского Союза.
Андрей Андреевич закончил воевать в звании младшего лейтенанта. Еще одну значимую награду – орден Александра Невского – он получил за умелое руководство огневым взводом и проявленное мужество в боях на улицах Берлина 29-30 апреля 1945 года.
А долгожданный День Победы герой так описал в своих рукописях:
«Начальник штаба подозвал офицеров и объявил, что настал мир. Войне подошел конец. Какая тут была радость! Каждый боец прыгал, как маленький ребенок, кувыркался, хватал автомат и выпускал в воздух пули – не то от восторга, не то еще мстил за погибших товарищей».
Андрей Андреевич, несмотря на свои звания и регалии, до конца своих дней оставался скромным человеком.